Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.

Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.

Друзья

11 704 просмотра • пожаловаться
Автор: ЧУДАК
Секс группа: Подростки, Ваши рассказы
1  [2]

Почти вся эта история – чистая правда. Даже некоторые имена и клички я оставил, как есть.

Было это в середине восьмидесятых – 83-й или 84-й, точно не помню. Было нам всем тогда по 13-14 лет.

Сначала придумал все Сопля. Был у нас такой во дворе. На год-два старше, чем все мы, и потому занимающий положение некоего лидера. Впрочем, никакой жесткой дисциплины в компании не было, просто жили все в одном дворе, ходили в две школы – половина пацанов, у кого родители покруче – в одну, с английским уклоном, половина, у кого попроще – в другую, обычную. А по вечерам тусовались вместе.
Сопля, кстати, был сыном вечно пьяненькой уборщицы. А прозвище свое получил за постоянный насморк и привычку шмыгать носом. Кроме нас, у него была какая-то компания "старших ребят", где он имел привычку пропадать на недельку. После этого всегда возвращался с деньгами, по тем временам для нас огромными – двести-триста рублей, угощал всех мороженым, покупал матери бутылку и ходил королем. Как потом выяснилось, Сопля помогал этим парням "выставлять хаты" – по причине худобы легко пролезал в форточки. Но история не об этом.

Как-то летом, был конец июля, и каникулы перевалили за половину, Сопля в очередной раз появился после своей недельной отлучки. Половина наших разъехалась с родителями по югам и дачам, а мы, по разным причинам оставшиеся в городе, с утра вылезали во двор и коротали время в беседке крохотного скверика посреди двора, лениво болтая о всякой всячине, или в подвале третьего подъезда, покуривая тайком от родителей. Вот так же мы собрались в беседке в тот день вшестером, когда кусты зашуршали, и возник Сопля, какой-то весь сам не свой – глаза горят, руки дрожат и вообще. Похвастался двумя сотнями, отправил Димку за мороженым для нас и бутылкой пива для себя, а самому явно не терпится что-то рассказать. Еле дождался возвращения Димки, отхлебнул пивка и начал:

– Пацаны, я бабу попробовал!

– В смысле? – не поняли мы.

– Ну ебаться! Бабу ебал, поняли!

– Да ладно, хорош пиздеть, – наперебой ответили мы, не веря, что настоящая живая женщина может обратить внимание на худющего, оборванного, вечно шмыгающего Соплю.

– Бля буду! Мы дела сделали, отвисли на какой-то хате, побухали, Бугай куда-то ушел и привел девку. Старая уже, лет двадцать пять, волосы черные и такая, толстоватая. – Сопля показал руками здоровые груди. – Все время молчит, потом я понял, что глухонемая. Бугай ей налил водки, а потом похлопал по плечу и показал себе на ширинку. Она так спокойно сняла юбку, а сама без трусов, все видно, жопа здоровая и на пизде волосня! Встала на колени перед ним, расстегнула штаны, трусы стянула, а у него такой здоровущий хуй как выскочит! И тут она рукой его пару раз вздрочнула и прямо себе в рот засунула и как давай сосать! Лысый с дивана вскочил, штаны снял, к ней подбежал, поднял ее, раком поставил и прямо в пизду ей как бэн засадит! Она сосет у Бугая и стонет, громко так – глухая же – а Лысый ее ебет, аж глаза закатил. Потом спустили оба, малафья Бугая прямо по всему ебальнику у ней разбрызгалась, и говорят – Сопля, хочешь тоже попробовать? А у меня хуй уже трусы рвет, я как бросился к ней, она так раком и стояла. Подскочил, вставляю в пизду, а он прямо куда-то провалился, тепло и мокро все. Я задергал туда-сюда и сразу – ух, пацаны, такой кайф спускать в бабу! Когда дрочишь – это просто хуйня.
– А она что? – спросил вдруг в наступившей тишине рыжий Серега.

– Ничего. Выпрямилась, пошла в ванну, Лысый сказал – подмываться. Потом вернулась, юбку надела, еще водки накатила и ушла.

– Она, наверное, проститутка была. Ну, блядь. Это которым денег дают за еблю, – прокомментировал очкарик Саня.

– Не-а, они ей денег не давали. А знаете, почему? Вы, пацаны, сейчас вообще ебнетесь! Она – старшая сестра Бугая, Леной зовут! Он ее поэтому и не ебет, что сестру ебать нельзя, могут уроды родиться. А в рот он ей с двенадцати лет дает, он нам все рассказал. Ему двенадцать было, а ей четырнадцать, она в школу не ходила, глухонемая от рождения и еще какая-то заторможенная, дома сидела. А у него уже вставать начал, он одноклассниц на переменах щупал возле женского туалета. И вот приходит как-то домой, родителей днем нет, а она давай его просить – купи шоколадку да купи шоколадку, знает, что у него всегда два-три рубля есть. Он сначала отказывался, отстань, самому деньги нужны, а потом присмотрелся к ней, а у нее уже сиськи выросли, халатик коротенький, почти трусы видно. Он и показывает ей руками: сними халатик, тогда куплю. Она сначала стеснялась, а потом сняла. Он ее пощупал, потом предлагает: хочешь две шоколадки? Она кивает – ага, мол, хочу. Он ей – снимай трусы, куплю. Она взяла и сняла. Бугай ее всяко нащупал, намацал, и за пизду, и за сиськи. Потом показал, как дрочить ему хуй, и она ему за две шоколадки каждый день дрочила, а он спускал ей на рожу. А где-то через месяц сосать научил, так она ему до сих пор без проблем сосет и с его друзьями ебется, а у самой уже муж и ребенок есть. Бугай говорит, ей нравится.

Сопля замолчал, а мы сидели красные как раки и с явно оттопыренными штанами. Забытое мороженое растаяло и капало со скамейки. Весь опыт каждого из нас в сексе пока сводился к разным способам онанизма, о реальных живых девушках пока никто и не помышлял, а тут такой рассказ и от кого – от Сопли! В таком отрешенном состоянии мы в тот день и разошлись по домам, и, я думаю, все яростно ночью дрочили. Я, во всяком случае, точно.

На следующий день мы опять собрались в беседке. Сопля пришел с пивом, пачкой сигарет и заговорщицким видом.

– Айда, пацаны, в подвал покурим! – позвал он нас. – Есть мысля!

Мы, жаждавшие новых рассказов, наперегонки бросились к подвалу и ввалились в "камору" – так называлась у нас комнатка, до которой в лабиринте переходов и труб не так просто было добраться, в которой взрослые нас никогда не находили и которую мы мало-мальски оборудовали: несколько старых стульев, продавленное кресло со свалки, стол, на полу – матрас, на стенах две фотки с АББой и Бони М. Мы даже свет умудрились провести. Сопля раздал сигареты, все, кроме Димки, закурили (Димку отец как-то нещадно выпорол, почуяв табачный запах, и он запомнил урок навсегда), и Сопля с ехидной мордой начал излагать "мыслю".

– Ебаться хочется всем! (Сопля иногда мог быть философом:) Но пока вы все, салабоны, только дрочите (видимо, трахнув один раз какую-то шлюху, он возомнил себя секс-монстром). Так может, найдем себе девку и поебем ее? Чего просто так болтаться, каникулы-то проходят!

– Охуительная мысль, – съязвил очкастый Саня. – Без тебя бы хуй додумались. Только где мы ее найдем-то? Кто постарше и уже ебется, на нас и не посмотрит, а нашего возраста телки все еще в дочки-матери играют.

– Закрой ебало! Если б не знал что делать – не предлагал бы, – Сопля обвел нас таинственным взглядом, и мы поняли, что он снова что-то придумал. – А как вам Светка?

Мы все пораженно переглянулись. Светка жила в одной из квартир дощатого барака, стоящего чуть поодаль от нашего двора. Барак был построен еще в сороковые годы, а сейчас, покосившийся и гнилой, приютил полунищих рабочих какого-то мелкого обувного цеха на другом конце города, видимо, лимиту. Между собой мы называли его "крысятником" и почти не видели его обитателей, за исключением этой самой Светки. Все взрослые из "крысятника" с утра уезжали на работу, а приезжали поздно вечером, детей там кроме Светки было еще трое, они, видимо, учились в интернатах или еще где-то и нам на глаза не попадались. А Светка была странной такой, выглядела нормально, но по уму в свои двенадцать лет – как четырехлетняя. Она сидела целый день на скамеечке у своего "крысятника" с двумя-тремя старыми бесформенными куклами. Когда мы появлялись в ее поле зрения, она следила за нами с каким-то жадным любопытством, но не заговаривала и в игры не напрашивалась.

И вот Сопля предлагал нам ее трахнуть!

– А кто будет договариваться? И как? – опять влез Саня. – Что, подойдем всей толпой и спросим "Светка, не хочешь с нами поебаться"?

– Договариваться будет Леха, – Сопля показал на меня, – и Жирный. У вас внешность приличная. Подойдете, предложите поиграть в какую-нибудь игру, только играть надо в подвале – здесь. Она точно согласится, скучно же одной целый день сидеть. Главное, чтобы ничего не заподозрила. Приведете сюда, а тут мы уже ее уговорим. Ебаться – не ебаться, а на "в ротик" раскрутим точно!

– А если расскажет? – испугался Жирный (он вообще был ссыкло). – Таких пиздюлей можно отхватить – мама родная!

– Во-первых, не расскажет – напугаем, что будем бить. – На лице Сопли появилась зловещая ухмылка. – А во-вторых, кто ей поверит, дебилке? Скажем, что она все придумала. Сама пришла к нам сюда, мы ее выгнали, а она нафантазировала хуй знает что. Ну и мороженого ей там купим, или рубль дадим. У меня есть.

Жирный вроде успокоился, мы докурили и пошли.

Завернув за угол дома, мы сразу ее увидели. Светка сидела у входа в "крысятник" на корточках, возясь со своими куклами в траве. Подходя к ней, я почувствовал какую-то странную слабость в коленках и неожиданно встал член, видимо, от мысли, что – вот сидит девчонка, которую при благоприятном раскладе я через полчаса буду ебать. В первый раз в жизни. Живую. Правда, маленькую, но в тот момент меня это вообще не волновало!

Светка же, увидев нас, замерла, перестала играть со своими уродцами и только, продолжая сидеть на корточках, следила глазами, как мы подходим. Мы приблизились вплотную и остановились. Она продолжала сидеть, глядя на нас снизу вверх с какой-то полуиспуганной покорностью. Красавицей ее, конечно, назвать было нельзя: вся худенькая и какая-то остренькая, отовсюду косточки, остренький носик, маленькие темные глазки, жиденькие волосы неопределенного цвета, небрежно стянутые резинками от лекарств в два хвостика, старенькое платье грязновато и явно мало, сандалетки рваные и заклеенные изолентой. Никакого намека на сиськи. Огромный рот, как у лягушки.

Жирный, видимо, чувствовал то же самое, что и я, потому что заговорил со Светкой изменившимся хриплым голосом.

– Привет, Света!

– Здравствуйте, дяденьки, – робко сказала она, поднялась, оказавшись всего на голову ниже нас с Жирным, и улыбнулась, показав отсутствие переднего зуба.