Посвящается Тане, К дню Св. Валентина Жили-были Иван-Царевич и Василиса Прекрасная. Все у них было хорошо. Иван-Царевич службу служил, а Василиса Прекрасная по дому хлопотала, да рукодельничала. Всем была Василиса Прекрасная хороша – и красива, и умна, и варила, и дом в порядке содержала, и рукодельем разным занималась. Только Иван-Царевичу не давала. Сколько не просил Иван-Царевич – не дает и все тут. Может болело у нее там, а может и вовсе дырки не было. Никто сейчас и не знает этого. А может, просто не любила она этого дела. Тяжело было Иван-Царевичу от этого, да деваться некуда, ведь Василиса Прекрасная жена его законная была. И забыл он со временем про это дело. Много ли, мало ли времени прошло – не знаю. Да только беда пришла в царство ихнее. Повадился Змей-Горыныч деревни в Царстве ...
В некотором царстве, в некотором государстве (а проще говоря, в матушке-Руси) жил да был такой человек – Иван. Жил он довольно бедно, работал в лавке – помогал приказчику. А каждое воскресенье, ну и по праздникам, конечно, пил горькую, да пил так, что потом "вола вертел". Ссорился с соседями, крушил заборы, бил кувшины и морды всяких мужиков. А вот жены у него не было. Да и зачем ему жена? Выпьет, бывало, для храбрости сто граммчиков, подойдёт к красной девице да и "поженится" – тащит её, куда ему надо – или домой к себе, или в кусты ближайшие. Был у него такой дар – ни одна девица не сопротивлялась. А так как Иван был мужичок довольно молодой и хотелось ему довольно часто, то он скоро перепробовал всех девок в округе, да и с замужними женщинами не гнушался переспать, а также и с вдовушками. ...
Озорное солнце играло с верхушками этих прекрасных деревьев. Их длинные темные стволы причудливой формы возносились к небесам, переплетаясь между собой. Весь этот лес был наполнен ароматом, который сводил меня с ума. Я медленно шел по этому чудесному лесу, прикасаясь к каждому дереву, до которого доставали руки. Как чудесно ощущать на нежной коже своих ладошек нежность их коры. Казалось, что они источают не только аромат, но и какую-то невидимую человеческому глазу энергию живительной силы. Но я чувствовал и видел ее, она пропитывала всё моё нутро, проникая в меня сквозь поры тела. Деревья были живыми, они отвечали на мои ласки своими, нежно проводя опустившимися кронами по моей спине. Я готов было провести весь остаток жизни в этом лесу, в этом, как мне казалось, центре вселенной. Но ...
Глава 1 Линн получает небесное лакомство Альф нащупал чашку с картофельными чипсами, зачерпнул пригоршню и запихнул себе в рот. Другая его рука продолжала двигаться по Герберту, качая его вверх-вниз. Альф уже чувствовал закипающую в яйцах сперму, когда изображение телевизионной ведущей Ванессы Уайт на экране стало уступать место титрам. – О боже, Ванесса! – заплакал он. – Ты самая красивая женщина на этой несчастной планете! Кулак Альфа сильно сжал член и задергал его еще энергичнее. Вдруг Альф замер, и мощная струя Мелмаканской спермы вылетела из глазка Герберта, забрызгав экран телевизора с прощальной улыбкой Ванессы. – Улет! Жесткий член Альфа продолжал бить фонтаном горячих сливок, поливая программу ТВ, ковер, шелковое платье на груди Ванессы, стол и прочую разную мелочь. Наконец, ...
Северный ветер крепчал, срывая белую пену с островерхих волн. И, чем крепче становился ветер, тем спокойнее было на душе Уле, уходила вчерашняя злость, уступая место привычному чувству единства с этим ветром, волнами и серым северным небом. Крепкие руки рыбака уверенно держали штурвал небольшого судна, до блеска отполированный мозолистыми ладонями его отца и деда. Вчера Уле не на шутку разозлился из-за своего бывшего, теперь уже бывшего, напарника. Стин Петерсен был неплохим парнем, Уле знал его давно, с самого детства. Отец Стина однажды ушел в море, чтобы больше никогда не вернуться, как, впрочем, и дед и старший брат самого Уле. С тех пор за Стином и его сестренкой присматривала семья Уле – так было принято в маленьком рыбацком городке, ведь их дома стояли напротив. В свое время дед ...
Из цикла "Земляничные поляны" В семье Ванька был не царевич, а какой-то пиздец. Родилось же чудо такое! Ебло и доставало это чудо с малолетства всё в царстве шевелившееся. Братья как братья значит. Два. Живут, людей не трогают почём зря, один уже типа министр, другой тоже какой-то дегенерат, люди при службе, при деньгах, при блядях за зелёное золото. А этот же корень мандрагоры – мандопроёб какой-то, ни дня без рекорда, ни жопы без приключений! Отец-царь, когда вспоминал о своём младшем царевиче так и выражался всегда: "Ёбаный рот!". А царица мать все глаза проплакала над таким распиздяем и даже отправляла Ваньку в науку в высший типа институт ихнего царства. Ванька выучился и даже чуть ли не экстерном, но от пизды это его не избавило. И всё царство тоже. Теперь в его лице царство имело ...
Жил-был мужик и посеял он репу. Приходит время репу рвать, а она не поспела; тут он с досады и сказал: – Чтоб черт тебя побрал! А сам ушел с поля. Проходит месяц, жена и говорит: – Ступай на полосу, может статься, наберешь репы. Отправился мужик, пришел на полосу, видит – репа большая да славная уродилась, давай ее рвать. Вдруг бежит старичок и кричит на мужика: – Зачем воруешь мою репу? – Какая твоя? – А как же, разве ты мне ее не отдал, когда она еще не поспела? Я старался, поливал ее! – А я садил. – Не буду спорить, – сказал черт, – ты точно ее садил, да я поливал. Давай вот что: приезжай на чем хошь сюда, и я приеду, если ты узнаешь, на чем я приеду – то твоя репа; если я узнаю, на чем ты приедешь – то моя репа. Мужик согласился. На другой день он взял с собой жену и, подойдя к полосе, ...
Жил-был мужик с женою, дождались лета, пришло жнитво, стали они ходить в поле да жать. Вот каждое утро разбудит баба мужика пораньше; он поедет в поле, а баба останется дома, стопит печку, сварит обед, нальет кувшинчики и понесет в поле мужу обедать, да до вечера и жнет с ним в поле. Воротятся вечером домой, а наутро опять то же. Надоела мужику работа; стала баба его будить и посылать на поле, а он не встает и ругает свою хозяйку: – Нет, бл. дь! Ступай-ка ты наперед, я дома останусь; а то я все хожу на поле рано, а ты спишь только да придешь ко мне уж тады, когда я досыта наработаюсь! – Не пойду! – Нынче суббота, – говорит жена, – надо, много в доме работать: рубахи перемыть, пшена на кашу натолочь, квашню растворить, кринку, сметаны на масло к завтрему сколотить. – Я и сам это обделаю! ...
Мужик прогнал из дома блудливого кота в лес. А в этом лесу жила-была лиса, да такая бл. дь! Все валя-лась с волками да медведями. Повстречала она кота, разговорились о том, о сем. Лиса и говорит: – Ты, Котофей Иванович, холост, а я незамужняя жена! Возьми меня за себя. Кот согласился. Пошел у них пир и веселье, после пира надо коту по обряду иметь с лисицею грех. Кот взлез на лису, не столько еб. т, сколько когтями дерет, а сам еще кричит: – Мало, мало, мало! – Вот еще какой! – сказала лисица, – ему все мало ...
Был мужик, у него была свинья и привела она двенадцать поросят; запер он ее в хлев, а хлев был сплетен из хворосту. Вот на другой день пошел мужик посмотреть поросят, сосчитал – одного нету. На третий день опять одного нету. – Кто ворует поросят? Вот и пошел старик ночевать в хлев, сел и дожидается, что будет. Прибежал из лесу волк, да прямо к хлеву, повернулся к двери жопою, натиснул и просунул в дыру свой хвост, и ну хвостом-то шаркать по хлеву. Почуяли поросята шорох и пошли от свиньи к дверям нюхать около хвоста. Тут волк вытащил хвост, поворотился передом, просунул свою морду, схватил поросенка и драла в лес. Дождался мужик другого вечера, пошел опять в хлев и уселся возле самых дверей. Стало темно, прибежал волк и только засунул свой хвост и начал шаркать им по сторонам, мужик как ...
