Женский разговор на кухне

Уже второй час ночи. Мы с подругой Катькой сидим на кухне, пьём чай и сплетничаем. О чём говорим? О мужчинах, конечно. Катька ест лимон без сахара, морщится и кривит рот.

– Славка верит, что я в восторге от каких-то его презервативов... то ли с "усиками", то ли с "пупырышками", – говорит она.

– А ты в восторге?

– Как я могу быть в восторге, если я внутри даже не чувствую – в презервативе он или нет! А ты чувствуешь?

– Нет.

– А зачем тогда пупырышки делают?-она слизывает лимонный сок с ладони.

– Не знаю. Тешат мужское самолюбие.

– Я где-то читала, что во влагалище почти нет нервных окончаний. Чем там чувствовать?!

– Как это – нет нервных окончаний?

– А так! Ты "Тампакс" чувствуешь в себе?

– Нет, конечно.

– Вот! Какие же тогда, к чёрту, пупырышки?..
Мы молчим. Ночь окружает дом и словно подглядывает в окна, прилипнув к стеклу.

– Тебе надо пить витамины, – говорю я, глядя, как Катька терзает уже второй лимон.

– Надо. Весенний авитаминоз. А ты что пьёшь?

– "Витрум"... Раньше пила "Центрум", но уж больно дорогой стал, собака... Слу-ушай, Кать, а ты чувствуешь, когда он... Ну если без презерватива...

– Кончает, что ли?

– Ага

– Ну как такое можно почувствовать? Это только в бульварных романах пишут: "Она ощутила тугую струю спермы внутри себя", – Катька закатила глаза и раздельно произнесла басом: – Ха-ха-ха! А вот я всё время думаю: "Кончил он уже или нет?".

Я тоже никогда не могла угадать этот момент мужского оргазма, и сигнальными огнями для меня было только поведение самого мужчины, но никак не ощущение его "тугой струи".

– Знаешь, что я ещё не чувствую?-шепотом произносит Катька и манит меня пальчиком.

– Что?-так же шепотом спрашиваю я, и тянусь к ней через стол.

– Маленький член!!!-со всей дури орёт она мне в ухо.

Я отшатываюсь, опрокидываю чашку с чаем сначала на себя, потом на мирно спящего у моих ног кота, вскакиваю и тоже ору:

– Дура! Сумасшедшая!

Катька заливается смехом. Я стою в мокрых джинсах, смотрю на хохочущую подругу, на растекающуюся по столу лужицу чая и тоже начинаю улыбаться:

– Дура. Ты, Катька, самая настоящая дура.

Третий час. Я сижу в одних трусиках, задрав ноги на батарею, ем лимон без сахара, морщусь и слизываю с ладоней кислый сок.

– Нет, ну ты мне объясни – где находятся все те женщины, о которых говорят, что для них, мол, размер не имеет значения? – пристаёт Катька.

– Катюха, вообще-то это действительно не так важно. Главное, чтобы мужчина был умелым.

– А мне не нужен умелый с маленьким членом! Дайте мне неумелого, но с нормальным – я его сама всему научу!

– Тоже верно. А вот я ненавижу, если у парня слабая эрекция! Может быть это и нормально для половины мужиков, как говорят врачи всякие, но у меня, глядя на такого, словно тоже всё опускается.

– Да, я тоже не могу завестись на фоне такой безрадостной картины.-вздыхает Катька. – Потом злюсь на него, фыркаю. Всегда кажется, что это я недостаточно его возбудила... Помнишь Димку? Молодой парень, сперма из глаз брызгать должна! А у него такое что-то... И секс у нас был раз в две недели.

– Да ты что?!

– Представь себе! И то, пока вся эта канитель закончится – с меня семь потов сойдёт!.. А хороший парень ведь, но постель с ним – каторга. И мне до лампочки было всё, что он умел! Если у него между ног что-то такое вяленькое, то меня уже ничто не возбуждает, хоть ты убей! Вот и разошлись.
– А что тебя возбуждает больше всего?..

– Больше всего меня возбуждает то, что он возбуждён. Заводит меня вид возбуждённого мужчины, понимаешь? Лучшего зрелища не существует! А ещё заводит нестандартная ситуация. Однажды я ехала в автобусе со своим парнем...

– С кем именно?

– С ума сойти, с такой подругой невозможно никакую тайну иметь! С Валерой.

– У него машина сломалась, что ли?

– Да не помню я! Что ты перебиваешь?!

– Ну ладно, дальше что?

– Так... Автобус полупустой, мы сидели сзади, молчали. Вдруг ни с того ни с сего я ему положила ладонь на... Он ошалел, стал оглядываться на людей, но руку мою не сбросил.

– А пассажиры?

– Мы же сзади сидели, а за спинками сидений и не видно, что там у кого между ног происходит. Потом я растегнула ему ширинку... Главное – мы неподвижно сидели с невозмутимыми лицами как сфинксы, двигалась толька моя рука.

– А он?

– В окно смотрел, но, по-моему, ни фига не видел. Только застонал в конце. Даже кто-то обернулся.

– А ты?

– А что я? Достала платок и вытерла руку.

– И всё?

– Да.

– А почему он не сделал тебе то же самое?

– Хм... Не знаю.

– А ты хотела бы?

– Кончить на заднем сиденье автобуса при всём чесном народе?.. Ещё бы!

– Почему же ты не дала это ему понять, если он сам не догадался?

– Не знаю. Может он стеснялся или ещё что.

– Ага, а с растёгнутыми штанами сидеть не стеснялся?

– Слушай, чего пристала? Не думала я как-то о своём удовольствии.

– Но почему?

Катька долго и растерянно смотрела на меня, а потом вздохнула:

– Не знаю.

Я улыбнулась:

– Но ведь Валера был неплохим любовником?

– Вообще-то да. К тому же, я его любила. Знаешь, я до сих пор помню его запах. Его руки помню...

– Ага, глаза, губы, руки, ноги, пятки...

– Да ну тебя! Стебёшься всю жизнь!

– Ты хочешь сказать, что не помнишь его пятки?

– Всё, смерть твоя пришла, – Катька тянется через весь стол к моей шее.

Я делаю ужасное лицо, закатываю глаза и хриплю:

– Пя-а-атки...

– Если честно, то он был чересчур сладеньким в постели, – продолжает Катюха пять минут спустя.

– То есть?

– Ну... он был убеждён, что женщине нужна долгая прелюдия, вот и тянулась иногда эта прелюдия нескончаемо.

– А ты что бы предпочла?

– Нет, мне, конечно, приятны ласки, но не так же долго! Я перегораю за это время!

– Надо было сказать.

– Стеснялась. Он бы обиделся. Он же мнил себя суперлюбовником.

– Ну дала бы иначе как-то понять.

– А-а, всё равно не спешил!.. А мне иногда хотелось чего-то дикого, я бы даже сказала – жёсткого.

– Ну я не знаю!.. Вообще-то у меня тоже было нечто подобное с Лёшей. Он ведь такой чуткий, ласковый. А однажды мы поругались зверски...

– Посуду били?

– Нет, посуду не били, но орали друг на друга до хрипоты. Потом я стала вышвыривать его вещи из шкафа. Надо сказать, что перед этим я вышла из ванной и на мне, кроме длинной футболки, ничего не было.

– Вообще?

– Абсолютно. Ну вот, стал он вещи с пола собирать, меня от шкафа оттягивать, и в процесе оттягивания сообразил, что на мне, извиняюсь, даже трусиков нет.

– Орать перестал?

– Тут же! Но я-то орать продолжала, вырывалась и размахивала руками.

– Вырвалась?

– Куда там! Короче, свалились мы на ковёр, он схватил мои мельтешащие руки и крепко прижал их к полу над моей головой, а свободной рукой задрал футболку и без всякой прелюдии...

– А ты?

– А я извивалась как змея, вырывалась, кусалась, плевалась...

– Плевалась?

– Вполне возможно. Честно говоря – не помню, я ж невменяемая была!

– Невменяемая от злости?

– Сначала от злости, потом – от страсти.

– Так тебе понравилось?

– Ещё как!

– Вот те на! Я думала, что я одна такая мазохистка!

– Катька, ну разные ситуации ведь бывают. Именно тогда это было восхитительным, к тому же мы оба понимали, что всё это немножко игра, а в другой ситуации я наверняка не потерпела бы такого обращения.

– А закончилось всё чем?

– Я испытала самый зверский оргазм в своей жизни! Он, кажется тоже. Потом я почему-то начала тихо плакать, он стал меня целовать и шептать: "Я сейчас умру от нежности". В итоге мы обнялись и заснули на том ковре среди разбросанной одежды.

– Сплошная романтика!-вздыхает Катя. – А вот я тебе сейчас что расскажу! И снова про Валеру. В октябре он уехал в командировку. Через пару дней позвонил, я легла с трубкой на кровать, слушала его забавные рассказы о командировочном житье-бытье, улыбалась, плавала в его голосе. Знаешь, как это бывает, когда важен не смысл беседы, а интонация?.. Внезапно я поймала себя на том, что играю с соском через блузку. Я возбудилась от одного его голоса, представляешь! Рука тут же сама потянулась вниз. Валерка продолжал рассказывать какую-то ерунду, а я отчаянно мастурбировала, закусив нижнюю губу. Я сжала ноги и металась по подушке. Он что-то спросил, но я не могла ответить, меня уже несло девятым валом. Все мои чувства сосредоточились на его голосе и горячей, пульсирующей, влажной плоти под пальцами. Он позвал меня по имени, и тут всё во мне взорвалось таким диким фейерверком, что я едва сдержала крик... "Что, что происходит?" – слышу как в тумане. "Ничего, милый. Обычный женский оргазм"

– Ты так и сказала