Откровения SUPERFUCKER'a, или Как ЭТО делается

Я влюбился. Боже мой, я влюбился как школьник.

Поворот. Дерево. "Разбойники".

Меня привязали к дереву и принялись за Джесси.

Первым делом Клык порвал ее платье и обнажил прекрасные тяжелые груди с розовыми сосками. (Мой член вздрогнул в штанах.) Боб завизжал и принялся мять их своими толстыми пальцами.

Джесси отбивалась, вырывалась от своих "насильников", картинно воздевала глаза к небу.

Не слишком церемонясь, Клык повалил ее на землю, задрал юбки и извлек из штанов своего красавца. Джесси глянула на него несколько более плотоядно, чем это следовало из ее роли. Когда он загонял его внутрь, она посмотрела на меня. Мой член в штанах протестующе дернулся.
Клык царил над ней. Он рывком вгонял свой член до упора, замирал на мгновение, затем медленно вынимал его, после чего процедура повторялась. Джесси дергалась, пытаясь вырваться, но Боб в это время крепко держал ее за руки.

Наконец Клык вышел из нее, поднялся.

Джесси лежала, широко раскинув ноги в стороны, и смотрела на меня.

Подошел Боб. К этому времени, по сценарию, героиня должна была слегка смягчить свою позицию, но не прекращать сопротивление. Действуя в соответствии со сценарием, Джесси стыдливо свела колени. Боб ухмыльнулся, достал из штанов своего шалуна и потряс им.

Затем он лег на Джесси, сделал несколько движений, но вскоре вышел из нее.

Боб сел на ее грудь и принялся играть с сосками – он упирался головкой в розовый кружочек, вдавливал его внутрь и двигал бедрами, словно хотел трахнуть Джесси прямо в сосок.

По ее глазам, устремленным на меня, я видел, что все происходящее ей очень даже нравится. Впрочем, вскоре ее глаза скрылись от меня – их заслонила задница Боба. Я наклонился, чтобы было лучше видно.

Боб поднес член к ее губам, но она сжала их и отрицательно покачала головой. Я представил, какого труда ей стоит сдерживать себя.

Тогда Боб слез, сел рядом и принялся играть с ее сосками.

Он то сжимал их своими пальцами, то лизал языком. А когда Джесси принялась постанывать, Боб пощекотал ее клитор пальцами левой руки, в то время как правая продолжала играть с грудью. И тут она растаяла – тяжело задышала, развела колени в стороны.

Боб ненавязчиво напомнил о себе – легко провел своим толстым членом по ее губам, словно это была эрогенная зона. Она стыдливо опустила глаза, вяло попыталась отстраниться. Боб настаивал: продолжая левой играть с клитором, он правой сдвинул крайнюю плоть (он был не обрезан – как и я, кстати), оголяя огромную огнедышащую головку, и снова провел по ее губам. На этот раз сопротивление далось ей с явным трудом. Но она все-таки отстранилась. Боб, заметив перемену в настроении, отступил и продолжил свои забавы с ее клитором. Он даже пустил в ход губы и язык. И тут она вскрикнула. Боб отстранился, явно не желая вызвать оргазм раньше времени, и стал действовать более осторожно. Его член по-прежнему покоился возле ее лица, но теперь он не настаивал. Через некоторое время это стало беспокоить ее. Джесси посматривала на член, явно давая понять, что не будет больше противиться. Но Боб не торопился. Он возвышался над ней с видом победителя. И наступил момент – она потянулась к его головке губами, своими прекрасными алыми губами. Но стоило Джесси коснуться ее, Боб отстранился. Она потянулась снова – он снова увернулся. И тогда она, лишенная помощи рук (Клык все еще удерживал их – непонятно зачем), быстрым рывком головы поймала головку своими губами (виртуозная работа, если учесть толщину его члена) и втянула ее в рот. Боб поддался на секунду, замер с закрытыми глазами, но тут же решительно высвободился из плена губ.
Джесси застонала, даже глянула на меня, словно надеясь, что я попрошу Боба дать ей в рот. Как же она была восхитительна в тот момент – жадно открытые губы, горящие глаза.

Наконец, он не выдержал тоже – взгромоздился на ее лицо, оседлал его, словно скакуна, скользнул членом в ее жадно открытые губы и поскакал галопом. С моего места было видно, что он входит в нее на всю длину своего шалуна. Джесси мычала, выгибалась дугой, терла друг о дружку сжатые бедра.

Тем временем Клык отпустил ее руки и занял позицию по другую сторону. Он поднял вверх ее ноги и достал свое орудие. На пару секунд он замер, словно раздумывая, какое отверстие предпочесть, но потом, видимо, вспомнил, что Рон дал карт-бланш – полную свободу действий. С моего места было хорошо видно, как Клык ввел член в естественное отверстие, сделал пару неглубоких движений, вытащил его и взял прицел пониже.

Видимо, из уважения ко мне (позже я узнал, что наш с Джесси зарождающийся роман к тому времени был уже очевиден всей группе), он действовал предельно аккуратно, а не рванул а нее со всей дури, "срывая сальники". Клык приставил головку к ее отверстию и медленно надавил. Первая попытка оказалась неудачной: член Клыка был слишком крупным для ее неразработанной дырочки. Тогда он смочил слюной средний палец, скользнул в нее и принялся активно действовать им внутри. По тому, как стала извиваться Джесси, я заключил, что происходящее ей очень даже нравится. Через полминуты Клык добавил к среднему пальцу безымянный. Теперь он действовал неким подобием пениса – довольно тонким, правда, если сравнить с тем, чем одарила природа моего коллегу.

Боб тем временем продолжал трахать в рот мою красавицу. Одной рукой он опирался на пол, вторая обнимала ее за шею и затылок жестом, каким обычно любовник обвивает талию своей подруги во время акта любви. В отличие от забав с Сэмом, сейчас Джесси не могла держаться рукой за член: тот скрывался в ее рту полностью. Зато яйца Боба были в ее полном распоряжении. Джесси вцепилась в них левой рукой в то время как правая снизу притягивала его к себе за ягодицы. Иногда Боб делал остановку, замирал с погруженным в рот членом и медленно доставал его обратно, при этом внимательно наблюдая за выражением лица своей партнерши – словно хотел надолго запомнить эту сцену. Еще бы! Не каждый день случается потрахать в рот такую красавицу. Когда Клык начал вторжение с тыла, Боб как раз сделал одну из таких остановок. Он замер с погруженным на всю длину членом, закрыл глаза и выглядел точь-в-точь как маленький ребенок, не желающий расставаться с любимой игрушкой. Уж не знаю, как Джесси умудрялась дышать, когда в ней покоился такой огромный инструмент (этому может быть только одно объяснение: рот моей возлюбленной самой природой был приспособлен к подобным занятиям). К сожалению, из такого положения я никак не мог видеть глаз Джесси, но я нисколько не сомневался, что она думает сейчас обо мне.

Зато действия Клыка я видел отлично. Пока я наблюдал за его коллегой, сукин сын успел погрузить головку своего крепыша – что совсем неплохо, если учесть ее размеры (диаметр, в особенности). Тут он приостановился, двинулся назад, замер у выхода, обнажив головку наполовину, после чего снова направился вглубь. Надо отдать должное его профессионализму – действовал он деликатно, без резких движений, но с каждым разом проникал в попку Джесси все глубже. К тому времени, когда Боб, немного отдышавшись, восстановил свою активность, Клык преуспел в своих трудах настолько, что Джесси выделила ему одну руку. Догадываясь, как тяжело ей было оставить ягодицы Боба, я мог только предполагать, насколько грамотно работает Клык. Правая рука девушки замерла на миг у соска, словно намекая Клыку о необходимости стимуляции эрогенных зон для полного удовлетворения, затем направилась к клитору. С большим волнением я наблюдал, как ее тонкие пальчики принялись за дело со сноровкой, свидетельствующей о солидном опыте.

Клык показал себя воплощением галантности: его левая рука тут же сжала грудь Джесси, правая легла на лобок. И тогда девушка сама притянула его к себе, словно приглашая вступить в неизведанные глубины.

Ее поднятые кверху ноги, подергивающиеся в такт движениям обоих мужчин, замерли на миг, когда член Клыка устремился внутрь. Она прижала колени к груди и развела ступни в стороны в подсознательном жесте полной покорности. С моего места было отлично видно, что теперь он погружается в нее почти на всю длину. Разумеется, это не могло не причинять Джесси боли (при его-то размерах!), но, судя по всему, это была сладкая боль: рука, притягивающая Клыка, никуда не делась. Похоже, девушку не устраивали никакие компромиссы – она хотела получить своих мужчин целиком и полностью, без остатка, и насладиться вторым своим партнером так же полно, как она наслаждается первым. Клык принял предложенные правила игры и заработал активнее. Теперь к его галантности примешивалась некоторая небрежность, и даже грубость. Действия стали более резкими и бесцеремонными.

Когда дальнейшее проникновение стало невозможным, он замер на некоторое время, наслаждаясь полной победой. Пальцы Джесси на его спине сразу расслабились, обмякли – подталкивать его больше не было нужды: теперь она принадлежала им полностью. Боб словно почувствовав это, тоже замер на ее лице. Какое-то время все трое лежали без движения, и я успел подумать: вот она, полная гармония, этим троим сейчас никто в мире больше не нужен.

Они возобновили активность все вместе, словно это был единый организм. Даже Джесси, которая мало что могла сделать из своего положения, не осталась безучастна. Честно разделив между любовниками свои руки, она слегка царапала их, тут же гладила, привлекала к себе.

Боб двигался с бешеной скоростью – было неясно, сумеет ли он продержаться в таком темпе еще хоть несколько минут. Иногда он останавливался, выскакивал изо рта моей возлюбленной, замирал над ней дамокловым мечом. Она не смыкала губ: мне показалось, что ее челюсти просто не могут теперь быстро закрыться – после того, как столь долгое время во рту находилось орудие такого калибра. Что касается Клыка, то он тоже не терял времени понапрасну. Теперь в его движениях не было и намека на недавнюю галантность. Теперь он врывался в ее сокровенные уголки неумолимо, с неудержимостью горной лавины. Он совершал размашистые движения: выходил из нее почти полностью, затем внезапно погружался на всю глубину. Его пальцы действовали на клиторе с особым старанием, и я уверен, что если бы не занятый рот, Джесси повизгивала бы от удовольствия, а может, и кричала бы в полный голос.