У попа была собака

... Нина еще раз всхлипнула и тут же размазала слезы по лицу.

– В общем, Юлька, все. Конец нашему с Димкой нормальному житью, – Нина попыталась улыбнуться сквозь слезы. Улыбка не получилась, и она только слабо махнула рукой. – Прощай двухкомнатная со всеми удобствами. Здравствуй, коммуналка со всеми ее прелестями: общая кухня, бабушка с ночным горшком, сосед-алкоголик. Как вспомнишь, мороз по коже пробирает.

– Ужас, ужас! – На миловидном, хотя и несколько помятом лице Юли – крупной тяжелобедрой блондинки – выразилось искреннее сочувствие. – Но... Неужели ничего нельзя сделать? Перекрутиться, занять у кого-нибудь. Наскрести по знакомым...

– Занять? – Нина с сомнением покачала головой. – Да кто в наше время даёт взаймы? Так, идиот какой-нибудь. Да еще такую сумму...
Худенькая, порывистая – полная противоположность полной, несколько апатичной подруге – Нина с расстроенным видом уткнулась носиком в стоящую перед ней рюмку. И вдруг, резко вскинув пушистую головку, заговорщически подмигнула Юле:

– Жаль, конечно, квартирку. Отдельная была. Теперь Поп может спокойно по своим командировкам шляться. В коммуналке особо не разгуляешься. А помнишь, Юльк...

Подруги обменялись понимающими взглядами.

– Такое не забывается, – вяло вздохнула Юля. – А все-таки, Нин, как же все это получилось?

– Очень даже просто. Моего дурака опять подставили. Помнишь, он институт бросил, нашел работу у каких-то прохвостов, говорил, что свои. Короче, они ему выдали бабки на получение товара под расписку. Выдавали втроем, директор и еще два орла. Он поехал. Товара нет, а тут как раз один из них. Тралн-вали, не расстраивайся, давай бабки и езжай домой. Ну, Поп и отдал. Без расписки, без ничего. А дальше понеслось-поехало. Директор говорит: возвращай деньги. И расписку на стол.

– Давай еще по чуть-чуть, не чокаясь.

– Давай. Одним словом, взяли они его на крючок! Лихие ребята. Уже и коммуналку нам подыскали.

– Да-а, – задумчиво протянула Юля. – Из коммуналки уже не выберешься.

Большие, цвета морской волны глаза Нины снова налились слезами.

– Я это Попу никогда не прощу. Коммерсант липовый. Что теперь делать? Куда броситься? Хоть на панель иди.

Подружки снова замолчали. Первой нарушила молчание Юля.

– Ты это серьезно? Ну, насчет панели. Или так, по пьяни?

– Что серьезно? – не поняла Нина. Но, встретившись с пристальным взглядом подружки, снова подняла вверх закрасневшееся лицо – Еще как серьезно. За хорошие-то бабки?

Юля, не слушая, потянулась к отгоревшей сигарете новым “Мальборо”. Прикурила и, еще раз окинув оценивающим взглядом стройную Нинкину фигурку, пышные – облаком – – волосы, как бы нехотя проговорила:

– Что же, есть тут один человек... Могу свести... Если не передумаешь.

... Нина явилась на свидание без опоздания, ровно в пять. Старый двор-колодец жил своей обычной жизнью. Носились взад-вперед ребятишки, блаженствовали на скамейках пенсионеры. Нина выбрала свободную, раскинулась поудобнее, сняла и поставила рядышком на скамейку туфлю. На мгновение стало страшно: а вдруг условный знак сработает... сию же минуту?

Так и произошло. Нина вздрогнула и... успокоилась. В подошедшем мужчине не было ничего... эдакого. Высокий, молодой. Немного простоватое, но, в общем-то приятное лицо. Он спокойно взял ее за руку и спросил:
– Пошли?

С таким она бы и за так пошла! Но Нина все-таки сказала, что очень боится. А, главное... деньги-то у него есть?'

Он улыбнулся, кивнул и повторил:

– Пошли.

Только войдя в его шикарно меблированную квартиру, она сообразила, какую сморозила глупость. У человека, имеющего такую квартиру и такую обстановку, денег не могло не быть. Даже входить было страшновато...

Особенно поразила Нину дверь в другую комнату – вся из разноцветного, витражного стекла. Комната оказалась еще более просторной и совершенно пустой. Только ворсистый ковер на полу да обои причудливой расцветки на стенах.

Он подождал, давая ей осмотреться.

– Ну, чего стоишь? Раздевайся! – и дружески шлепнул Нину по попе.

– Совсем? – еще раз сглупила она и потянула через голову свитер.

– Совсем, – серьезно ответил он. – А потом, будь добра, нагнись и встань лицом к окну.

Предложение выглядело несколько странным. По крайней мере, она иначе представляла себе прелюдию к акту за деньги. Но потом вообразила, как он стоит, прислонившись к дверному косяку, и смотрит на нее, а рукой, опущенной в карман, трогает и гладит член...

Желая удостовериться в правильности своей догадки, Нина повернулась и... В дверях никого не было! Ушел. Вот чудак! Заинтригованная, она раздевалась и думала о том, что хозяин квартиры все-таки со странностями. Раздевшись догола, Нина опустилась на колени и стала ждать...

И сразу же позади раздались легкие и очень частые шаги. Как будто ребенок, играя, вбежал в комнату. Но какое у него шумное, горячее дыхание. Собака? Нина не успела и рта открыть, как здоровенный дог, перемахнув в два прыжка комнату, обрушился на нее сверху! Она вскрикнула от ужаса, чувствуя, как длинный и тонкий член вонзается в ее влагалище.

За спиной кто-то негромко рассмеялся и голосом хозяина квартиры произнес:

– Ты уж потерпи немного. Увидишь, потом понравится.

Молодой человек приблизился и, усевшись на корточки, залюбовался Ниной и догом.

– Ну, Грей, – приговаривал он. – Ты, брат, совсем изголодался. Представляешь, две недели без женщины...

Дог глухо рычал и, не снижая темпа, продолжал свое дело с тем же адским напором. Совеем как опытный любовник, он то и дело менял направление ударов. Нина стонала от наслаждения, а хозяин, посмеиваясь, ползал по полу. – очевидно, выбирал лучшую точку для обзора.

Наконец, дикий, животный оргазм сотряс тело женщины. Издав оглушительный крик, Нина повалилась на ковер и закрыла глаза. И тут же шершавый собачий язык мягко прошелся по ее увлажненным половым губам. Пес тщательно, любовно вылизывал оба ее отверстия, и Нина тоненько, совсем по-сучьи повизгивала. Жестом она попросила мужчину приблизиться и, притянув его к себе, с силой всосала в себя его беззвучно шевелящиеся губы.

– Еще. Пожалуйста, еще, – попросила она.

– А ты подрочи ему. Не бойся. Он подсунул ей под зад большую пухлую подушку, раздвинул пальцами щель, и все началось сызнова.

От робких прикосновений Нининых пальцев член Грея увеличился в размерах. Пес расставил лапы и снова вонзился в нее, заставив блаженно выгнуться всем телом. Неприятно было лишь в самом конце, когда он вытянул наружу член с упругим шариком плотной головки, и она вывернулась почти наизнанку.

Вечером того же дня в квартире Поповых отмечали “день рождения квартиры”. Счастливый Поп слетал за бутылкой Шампанского. Нина сделала свой фирменный столичный салат. Но главным украшением праздничного стола была стопка денежных купюр очень и очень приличного достоинства.

– Отдавать будем вот по этому списку, – – Нина помахала перед носом Димы листочком бумаги с длинным перечнем имен и фамилий (разумеется, вымышленных). – Нет, есть все-таки еще добрые люди на земле! Танцуй, Поп!

Дима только рукой махнул. Весь вечер он не отрывал обожающего взгляда от раскрасневшегося личика жены. А ночью, в постели, превзошел сам себя. Они точно вернулись на несколько лет назад, в свой давно забытый и такой прекрасный медовый месяц.

А наутро все вошло в свою обычную колею. Потянулись скучные серенькие будни. Праздник выдохся, как недопитое шампанское. Теперь, ощущая на себе ищущие руки мужа, Нина вздрагивала и инстинктивно сжималась...

После таких ночей она приходила в свой детсад невыспавшаяся и разбитая и весь день срывала зло на ни в чем неповинных ребятишках. И, "отмучившись" смену, не бежала, как прежде, домой, а подолгу, без всякой цели бродила по улицам города.

Однажды, ноги сами привели ее на тихую улочку в центре. Нина огляделась и... краска сразу бросилась ей в лицо. 0на стояла посреди того самого старого двора-колодца. А вот и скамейка, на которой она встретилась с хозяином Грея... Нина поймала себя на том, что ищет глазами высокого мужчину с красавцем-догом на поводке. Значит... все эти дни она жила надеждой навстречу с Греем? И в этом – только в этом! – была причина ее подавленного настроения, ее прохладного отношения к Димкиным ласкам? Потрясенная вдруг открывшейся истиной Нина бросилась к высокой каменной арке и выскочила на улицу...

Домой она вернулась засветло. Димка был на работе – он перебрался в другую "коммерческую структуру", где платили хорошие “бабки”, но крутиться приходилось с утра до ночи.

Джек – большая, сытая овчарка – выскочил навстречу хозяйке, радостно виляя хвостом. Нина села, положила ладонь на крупную голову пса... Нет, не может быть. Она, Нина, не такая... А если все-таки такая? Надо проверить, убедиться еще раз...

Джек поднял голову и, не отрываясь, уставился в глаза хозяйки.

“Наваждение, – подумала Нина. – Как будто Джек о чем-то догадывается. Как будто знает, что сейчас произойдет...”

Теперь она уже и сама понимала, что это произойдет обязательно. Противиться не оставалось сил. Медленно, точно во сне, Нина стащила платье, сняла колготки. Потом приспустила трусы и села на диван, широко расставив ноги.

Собака, привлеченная запахом возбужденного влагалища, подошла и уткнулась мордой в колени. В такой позе Джек мог кайфовать пять, а то и десять минут. Но Нина вдруг схватила Джека за уши и притянула его вплотную к себе. Глубоко вздохнув, пес тронул языком напрягшийся клитор и принялся тщательно вылизывать околоклиторное пространство. Нина млела, искоса поглядывая на удлинившуюся, но все еще вялую морковку Джека. Чтобы расшевелить Джека, она встала на четвереньки и повернулась к нему задом. Пес возбужденно взвизгнул, но не тронулся с места. Необученный Джек умел пока только одно – лизать то, что ему подставили...

И Нина вдруг поняла, что ей надо делать. Уже не осознавая смысла и сути происходящего, с раздувшимися от похоти ноздрями, она одним движением свалила Джека набок. И, присев, вцепилась губами в его мгновенно отвердевший член...

... О том, что произошло в квартире Поповых, Юля, узнала одной из первых. Позвонила соседка по лестничной площадке. Всего пять минут понадобилось Юле, чтобы перебежать дорогу и оказаться на месте происшествия.