Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.

Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.

Любовь матери

7 895 просмотров • пожаловаться
Автор: Pool Sad
Секс группа: Экзекуция
1  [2]  [3]

Я никогда не смела, спросить мать о тех находках, что как всякий любопытный ребенок, копаясь в маминой спальне, находила. Это были разные, как я в последствии узнала, предметы садо-мазо атрибутики. Хлысты, кляпы, веревки. До того дня я могла лишь догадываться, зачем моей маме всё это.

Однажды когда матери не было дома, в дверь позвонили. Это оказалась женщина. Высокого роста, с миловидной внешностью с ярко черными волосами. Я раньше видела её у нас дома. Мать представляла её как свою сослуживицу по работе. Я помнила её имя: Ада. Так вот, эта женщина сказала, что нам с ней надо поговорить. О чем мы будем разговаривать я, и представить не могла. Ада почти сходу сообщила, что моя мать её рабыня. Когда вам говорят что, мол, я госпожа твоей матери вы испытываете шок. Первое время именно в этом состоянии шока я и находилась.
– Уже почти три года как твоя мать стала моей рабыней. Ты спрашиваешь как? Конечно не сразу. Сначала я просто соблазнила её. Мы стали спать вместе. Ну а потом я просто помогла раскрыться её тайным желаниям. Я младше твоей матери на 11-ть лет. Мне 27 лет. Как вижу, ты не глупенькая девушка и должна понимать, что твоей матери нравиться, когда её унижают, причиняют боль. Но сегодня я уже многим пресытилась, поэтому придумала кое-что новое. За эти три года я полностью выдрессировала твою мать, я могу делать с ней всё что захочу. Теперь она даже не просто рабыня – она вещь. Что бы тебе, было, понятно скажу, что могу продать её, могу просто убить.

Я знаю, у вас происходят часто конфликты с ней, так вот при правильном подходе ты сможешь извлекать и моральное и физическое удовольствие оттого, что я тебе предложу. В общем: я хотела бы, что бы ты была второй госпожой моей рабыни.

Я физически почувствовала, как мои глаза округляются.

– Но ведь она моя мать!

– Именно поэтому я здесь.

– А она всё это знает?!

– Нет, это будет сюрприз для неё.

– О боже! – не сдержавшись, прошептала я.

– Думай. Если ты откажешься, я продам ее, какому ни будь мужику маньяку. И поверь мне, твоя мать не станет возражать. Она сделает все, что бы угодить мне.

Хорошо давай так, я зайду сегодня, когда придет твоя мать и покажу тебе как всё происходит, а ты будешь решать спасать тебе мать или нет.

После того как Ада ушла я не могла ничего делать кроме как опять и опять воссоздавать в памяти недавний разговор. После того, что я узнала о матери, я не стала её ни презирать, не ненавидеть. Это был её выбор, она была взрослым человеком.: Проанализировав свои желания и ощущения, я быстро поняла, что то, что нравиться матери мне совершенно чуждо.

Да, Ада была права, в последнее время мы стали часто ссориться с матерью. Ада сказала, что при правильном подходе я смогу извлекать удовольствия оттого, что стану ей командовать. Когда я стала думать об этом то мои, какие то робкие попытки возбуждения подавлялись огромным страхом и волнением за своё и будущее матери. Вообще моя мама была красивой женщиной, у неё всегда было много поклонников-мужчин, но почему то она предпочла им Аду. По поводу внешности матери можно ещё сказать: высокая с отличной фигурой женщина, с правильными красивыми чертами лица. В последнее время мать стала лёгкой блондинкой, крася свои естественные русые волосы.

Ада должна была снова прийти в пять. В четыре со своей бухгалтерской работы пришла мама. И именно с четырех я сидела как на иголках. Без пяти пять в дверь позвонили. Это была Ада. Мать было не узнать. Это был и страх и непонимание. По тому как Ада, без приглашения не разуваясь, прошла в зал и села в кресло наверняка мать много поняла.
– Раздевайся! – в полной тишине раздался требовательный голос Ады.

Мама смотрела то на Аду то на меня.

– Ада я не понимаю: – Начала лепетать мама. – Ты рассказала Оле:

Ада резко оборвала мать.

– Сучка! Тебя здесь силой заставлять никто не будет, если ты хочешь уйти от меня скажи, если же нет то за эту твою провинность сегодня ты получишь 5-ть ударов по своей поганой пизде!

При этих словах мать, приняв смеренное выражение лица начала снимать одежду. Я старалась не смотреть на неё в этот момент.

Но не смотреть было трудно. Первое что мне врезалось в сознание так это всякое отсутствие нижнего белья под одеждой матери.

Второе: абсолютно выбритый голый лобок и какие-то странные свисающие штуки в промежности. И третье и, пожалуй, самое страшное то, что всё её тело, а я видела только перед, было покрыто множеством старых и новых свежих рубцов. Вообще надо сказать я видела мать впервые голой и отметила то что у матери красивое женское тело. Почему женское? Потому что она что называется, была в теле: широкие бёдра, выпирающий лобок и полные груди, хотя талия была узкой.

Обнажив тело мать подошла к Аде опустилась перед ней на колени, подняла руки над головой закрепив кисти на затылке.

Похоже, это был особый ритуал, который мать раздевшись всякий раз выполняла. Становясь на колени и поднимая руки, она как бы предлагала себя. Взгляд её затуманился, лицо приобрело странное выражение лица. Ада с сальной улыбкой потрепала мать по щеке:

– Молодец Светик, встань, ты ведь ещё не похвасталась попой перед своей дочкой.

Ягодицы как и бедра сзади и спина у матери были сильно исхлёстаны. Но не это хотела показать мне Ада.

На каждой полной ягодицы матери была видна небольшая черная буква. "АР " – вот что это были за буквы.

– А это у неё на заднице мои клейма, инициалы Ады Рур. Шлюшка очень гордиться, что она меченая рабыня. Я поставила их ей полтора года назад. Теперь нагнись.

В абсолютно выбритые губы влагалища матери были вставлены два металлических колечка. На одно из колечек крепилась короткая цепочка, заканчивающаяся медальоном. Из-за вероятно тяжёлого медальона половая губа влагалища, на которой он висел, отвисла по сравнению со второй губой довольно сильно. Ада ухватила медальон и поднесла ко мне, что бы я прочитала надпись.

"Собственность Ады Рур" прочла я.

– Да, её пизденка полностью принадлежит мне, правда, потаскуха?

– Да Ада, – прошептала мать.

Ада грубо развела наружные губы матери и одним свободным пальцем начала интенсивно массировать ей клитор. Ада хмыкнула.

– Когда то и ты Оля вылезла из этой пизды.

Я попыталась улыбнуться. Видя мою кривую улыбку, Ада сказала:

– Олечка расслабься, твоей матери нравятся подобные разговоры. Кстати как ты видела, на ней не было ни трусов, ни лифчика.

Она уже год не носит эти необходимые каждой женщине вещи. Каждой, но только не шлюхи. Коей является твоя мать. Это привилегия шлюхи не носить трусов и выбривать с пизды все волосы, что бы мы видели её там полностью голой.

Видя моё убитое выражение лица, Ада сжалилась.

– Ну, Олечка на сегодня с тебя хватит.

Уже в дверях Ада не удержалась от унизительного приказа матери:

– Твоё наказание за провинность откладывается на будущее. А сейчас поцелуй мне на прощанье туфлю.

Мать как заводная кукла опустилась на колени и, попытавшись изящно изогнуть спину, смачно поцеловала Аде туфлю, после чего ещё несколько раз провела по ней языком.

– Ну, всё молодчина! Пока Оля!

После того как за Адой хлопнула дверь, мать преисполненная гордости, хотя еще миг назад была преисполнена рабской покорности, стала одеваться. Я не могла сдержать своего возмущение и протеста от происходящего:

– Мама я не могу поверить! Она клеймила тебя!

– Ты не понимаешь, Оля: – Мать сосредоточенно продолжала одеваться – Я люблю её:

– Но даже если опустить то что она женщина: что же это за любовь, когда один человек ставит другому свои инициалы на задницу!

– Ада сказала правду, я люблю: м: необычные отношения:

– Тебе, что было хорошо, когда она клеймила тебя?!

– Нет. Мне было очень больно.: Но я не могла отказать ей.

– Не могла отказать! Что за бред! – я распалялась все больше и больше – Это что как одолжить денег или муки или сахару:

Мать сделала театрально обиженное лицо:

– То что ты знаешь, и то что ты увидела, ещё не дает тебе права так со мной разговаривать, не забывай я твоя мать:

– Мама! Да ты целовала ей ноги! Да Ада прикажет тебе всё, что угодно и ты выполнишь, разве не так?

– Ну, знаете маленькая мисс! С меня довольно. Ты очень многого не понимаешь.

И мать удалилась.

Я осталась со своим возмущённым непониманием одна. Я думала, что мать упала так низко, что даже не имеет моральных прав, вести себя как обычно вела. Во мне боролись две стороны. С одной стороны я понимала что человек, испытывающий такие унижения, пускай добровольно, не может вести себя со мной как прежде. А с другой несмотря на всё произошедшее я всё же хотела, что бы всё оставалось по-прежнему.

На следующий день Ада пришла к нам домой раньше матери. Как талантливый психолог она быстро вытянула из меня суть той нашей вчерашней перепалки с матерью. Конечно, я знала, что за это она накажет свою рабыню и мою мать.

Сначала всё происходило как в первый раз. Мать разделась и встала перед своей госпожой на колени. Затем Ада села со мной рядом на диван, приказав, матери подойти на четвереньках к нам.

– Я знаю, что вчера ты была груба со своей дочерью, так ли это?

– Но она моя дочь.

– Оля как ты хочешь её наказать? – обратилась ко мне Ада пропуская мимо ушей слова матери.

Да я была зла на мать. В момент гнева я так и рисовала ужасные картинки унижения матери мной. Но в реальности, отдать какой ни будь унизительный для матери приказ, я не могла.

– Нет: никак.

– Ну, Оля она же обидела тебя. Ты должна наказать свою мать. Наверное, ты хочешь, что бы она на карачках лизала тебе ноги.

– Нет Ада:

Но она уже не слушала меня приказав матери сделать это. Видно было бессилие матери перед Адой. После отдание ей приказа она стала тупо смотреть в пол. Она не смела встретиться взглядом со мной видимо, потому что знала, что исполнит приказ. Я помнила, с каким чувством мать в прошлый раз лизала туфлю Аде. С каким упоением она это делала! Неужели и в этот раз она будет делать это также!

И вот уже мать опускается передо мной на колени и округляет губы. Я не могла поверить! Она действительно сделает это!

После того как мои ноги были буквально мокрыми от её языка, Ада остановила её.

Мне конечно же было жаль мать, но в то же время я почувствовала необычайную эйфорию от триумфа.