Раненые реки

..

Когда Виталий прочитал это письмо, то не понял даже вначале, как относиться к прочитанному. Может, это насмешка над ним была или дружеская шутка? Но одно для себя уяснил точно... обязательно нужно съездить в свой родной город хотя бы на несколько дней во время будущего отпуска, самому посмотреть, что же на самом деле происходит.
Все как-то глупо происходило в его жизни. Была семья, работа... Дурацкая, конечно, работа, но все-таки... А теперь? Нет, по деньгам выходило даже в несколько раз больше, чем дома. Появившаяся свобода, правда, уносила много денег на поселковых девчат. Это ничего, зато будет, что вспомнить на старости лет. Но постоянно терзала его душу неустроенность какая-то, неспокойно было. Дети далеко, не наездишься к ним повидаться. А сюда их мать не отпустит, конечно. А еще там Она. Как вспомнишь, так кошки скребутся. А тут еще письмо от Санька... Может, правду пишет?

Он не стал собирать в дорогу большие чемоданы. Рванул налегке – самое необходимое и подарки детям от щедрой сахалинской земли. Ну не такая же Маринка сволочь, чтобы не дать детишек повидать!

Решил сэкономить на самолете. Поездом надежнее, подумал.

Перебрался на большую землю, подождал пару часов на вокзале, перекусил в столовой сморщенными сосисками. Вагон обрадовал его нежданной прохладой. Он был новехонький, и еще пах своей новизной. "Классно выходит!" – подумал Виталик.

В купе до самого отправления никто не заходил. Он уже подумал, что придется ехать одному, начал переодеваться в домашние штаны. Поезд сделал уже первое толчковое движение, когда дверь настежь распахнулась, и в проеме появились две запыхавшиеся девичьи мордашки.

– Ой, дядечка, здравствуйте! Мы не помешали? – протараторила девушка с личиком круглым, словно его циркулем окрутили. Вошла, не дожидаясь ответа, швырнула на верхнюю полку чемодан. Ее подруга протиснулась за ней молча, вероятно считая, что все за нее уже сказано.

– Привет, молодежь! Как же вы можете помешать?

– Ну, я не знаю, там... Может, стесняетесь... – круглолицая захихикала, локотком пытаясь подтолкнуть к солидарности подругу. Та по-прежнему молчала.

– Оль, ну ты чего такая мрачная? Как на поминки едешь!

– А вы, кстати, девушки, куда путь держите? – Виталик задал вопрос и заулыбался ему. Вопрос получился как-то по-стариковски сложенным. Что, в общем-то, было объяснимо... по сравнению с молодостью попутчиц Виталий чувствовал себя умудренным жизненным опытом старцем. Круглолицая поймала его волну...

– В Нефтеобинск, дедушка. На операторов в техникуме учиться! – она опять засмеялась, радуясь получившейся шутке.

Через полчаса Виталик попытался открыть припасенную баночку консервов. На звук ударившейся о жесть открывалки с верхней полки свесилось круглое лицо...

– Ой, как нехорошо одному ужинать!
Через пять минут стол был сервирован домашними вкусностями... картошечка с лучком, курочка с чесночком, пирожки с капустой, морс из клоповника...

– Эх, сейчас бы винца для полного счастья! – размечталась кругленькая.

– Достать?

– Да они не продают. Я уже спрашивала.

– Ну, может, кому и не продают... – Виталик решительно вышел из купе, направился в сторону вагона-ресторана. Навстречу ему, чертыхаясь, по вагону прошли два парня...

– Ну, а я тебе, что говорю... закрыто. Понимаешь, закрыто...

– Это вы не про ресторан?

– Про него, конечно!

– А вы не знаете, где тут можно приобрести...

– "Приобрести!" С собой надо иметь!

Виталий не собирался расставаться с мыслью об удовлетворении желаний своих юных попутчиц. Помня о рассказах напарника по баранке, решил разыскать проводницу. Проводница оказалась парнем лет двадцати от роду с алчным выражением лица. То, что нужно! За десятку было приобретено крепленое, еще за пятнадцать – "настоящие армянские три звезды" на тот случай, если окажется мало.

Круглолицая встретила его с ликованием. Так в древности, в глубине пещеры встречали мужчину, загнавшего мамонта.

– Ой, а мы и не познакомились! Меня Вера зовут, ее – Оля, а вас?

– Меня – Виталий. Можно на "ты".

– За это надо на "брудершафт" выпить, – она разлила по стаканам последние капли вина.

– Я не буду, – впервые за все время произнесла Ольга. Вино она пила вместе со всеми, раскраснелась, но продолжала играть в недотрогу.

– А мы будем! Правда, Виталий?

– Правда!

Они скрестили руки, выпили. Вера с удовольствием потянулась к Виталию своими пухлыми губами.

По правде говоря, из них он предпочел бы Ольгу. Она была в его вкусе... точеная фигурка, русые волосы, чуть раскосые глаза... Вера, конечно, была не в меру упитанна. Ее тяжелые груди, сосками распирающие облегающее платье, подходили бы к уже рожавшей заматеревшей женщине, но явно не к ПТУшнице шестнадцати лет. Однако выбирать не приходилось. У них впереди была только одна ночь. Рано утром, в начале шестого девчонок высадят на покосившемся перроне нефтеобинского вокзала, и пойдут они в жизнь взрослую, самостоятельную...

– Виталь, а Виталь? Пойдем, я выйти с тобой хочу, – Вера отвлекла его от мыслей, заполнивших чуть захмелевшую голову.

– Слушай, смотри, такое дело... – зашептала она, оказавшись один на один с Виталиком в коридоре... Короче, Ольгу парень бросил перед самым отъездом. Прямо на глазах ее... с одноклассницей, понимаешь? Ну вот. Было бы неплохо, чтобы ты как-то ее успокоил. Ну, там, поухаживал, поприставал. Чтобы ей казалось, что она нужна кому-то. Понимаешь?

– Понимаю. Только времени у нас с вами восемь часов. Что я успею?

– Ну, уж чего там успеешь... Я-то от тебя никуда не денусь, – она прижалась к Виталику своими буферами, буквально впилась в губы.

– Ну, пошли!

Ольга сидела у окна, пытаясь разглядеть в наступающей мгле очертания пролетающих мимо поезда деревень. Вера подсела рядом, Виталик сел напротив.

– Ну, чего, будем сидеть-горевать, грусть-тоску наживать? У меня карты с собой. В "дурака" умеешь?

Виталик умел. Под раздачу успел открыть и разлить "три звездочки". Ольга в начале хотела воспротивиться, но потом, видимо, любопытство взяло верх, и она решила выпить вместе со всеми...

– На раздевание! – Вера продолжала заводить.

– Ну, нет! Так не договаривались! Раздала, а теперь говоришь... Так не честно! – Ольга бросила карты на стол, но усилиями подруги они были возвращены ей в руки. Коньяк начал действовать.

Что ты, подруга! Это не Виталий нас, а мы его сейчас быстренько разденем!

Первые три партии придали Ольге оптимизма. Виталик оказался без свитера и подтяжек, Вера сняла шейный платок. Но вот потом что-то для девчонок не заладилось. Шоферская тренировка помогла Виталику. Через час обе сидели в нижнем белье, поочередно растеряв свои вещи на проигрышах. Однако азарт и коньяк уже обеим стукнули в голову.

– Ну что, еще? Тогда раздавай, дурочка!

На этот раз повторно проиграла Оля. Из одежды на ней оставались только трусики и лифчик. Она не стала долго раздумывать, и лифчик был брошен на стол победителю. Теперь она сидела, прикрывшись стыдливо рукой...

– Ну что, получили свое? Довольны? Я больше не играю.

– Как это? На тебе еще есть что снимать! Сейчас только погодите, я сбегаю пи-пи сделаю...

Они остались вдвоем. Ольга забилась в угол и старалась не смотреть на Виталика. Одеваться было бы глупо, сидеть голой было еще глупее. Виталик решил действовать...

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты красивая?

Он пересел на освободившееся после Веры место, попытался поцеловать в плечо. Она несильно, но воспротивилась этому...

– Извините, я сейчас оденусь...

– А может, не надо? – он продолжил целовать ее оголенные плечи, шею, помогая руками освободить прикрытые девичьи груди.

Она дернулась сильнее...

– Если не перестанете – я закричу.

Он не стал настаивать. Когда вернулась Вера, которая, видимо, специально не торопилась, они сидели по разные стороны стола. Ольга успела одеться.

Ну... Как у вас тут скучно...

Но Вера, как опытный боец вечеринок, не стала зацикливаться на произошедшем. Уже через минуту она без умолку трещала, рассказывая о своих приключениях в неведомом Виталику поселке со странным названием Фарт. Неловкость была улажена, Ольга стала смеяться вместе со всеми. Про между прочим Вера спросила, что это торчит так загадочно из спортивной сумки Виталика. При этом она как бы невзначай коснулась его ноги, из чего можно было сделать вывод, что торчащий предмет ее, конечно, беспокоил, но только находился он не в сумке, а у Виталика в штанах. Виталик намека не понял и честно рассказал им, что везет с собой новое охотничье ружье, что он вообще охотник заядлый и так далее. Вере это было неинтересно, Ольга начала зевать, и Виталик решил, что с него на сегодня хватит. Расположился прямо в чем был на нижней полке и через несколько минут захрапел.

Она проснулась от стука в дверь. Голова неприятно кружилась от выпитого накануне. Приходили девчонки с работы, поздравляли с прошедшим на той неделе днем рождения. Она была простужена, уже десятый день сидела дома, а болезнь все не отступала.

– Да иду я, иду! – сняла цепочку, распахнула дверь, – Захаровна, тебе чего, сложно позвонить? Своими стуками чуть дверь не вышибла!

– Да не работает у тебя звонок-то! Я, чай, не из деревни, знаю, куда нажимать-то! – Захаровна смотрела куда-то вбок, собиралась с духом. На какое-то мгновение их глаза встретились...

– Что случилось, тетя Света? – почти закричала она.

– Там... Ну, в общем, кобеля твоего убили, кажись...

– Где там?

– У самого подъезда, на травке лежит. Вроде бы еще дышит, но морду уже не поднимает...

Она уже не слышала последние слова соседки, бежала, в чем была, по лестничным пролетам. Четвертый, третий, второй, первый... Яркое утреннее солнце ослепило ее, она огляделась. Справа от подъезда толкались зеваки.

– Смотри – смотри! Прибежала к своему, – толкнул друга под локоть толстый мальчик из десятого дома.

– Пустите!

Ее пропустили. Он, такой большой и сильный, лежал беспомощно на спине. Он действительно был еще жив, прерывисто дышал и даже пытался открыть глаза. Она кинулась к нему, не обращая внимания на усмешки соседей.

– Родненький мой, ну, пожалуйста, держись! Ну, я тебя прошу! – она обхватила его руками за шею. Его глаза открылись, в них стояли беззвучные слезы. Шерсть его была почти вся в крови, она спеклась, пропиталась дворовым песком. Во всем уже чувствовалась близость смерти.

– Кто-нибудь вызвал скорую?

– Скорую? Собаке?

Он умер на ее руках. Люди обсуждали ее, кто-то рассказывал подробности, что, мол, видел с утра здоровенного парня с дробовиком... Она не прислушивалась. И не плакала. Только лицом стала как будто каменная.

Июнь 2004г