Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Да здравствует лифт!
..
– Пальцы в меня не суй, у тебя руки немытые! –
После чего взяла в оборот моего дружка. Я очень люблю позу 69. С одной стороны, ты не заботишься о том, как там тебе нужно ее трахать. Она все тебе делает сама. Плюс ко всему тебе еще и чудная награда – этот вид! А когда ты начинаешь ее лизать и чувствуешь, как она отзывается на ласку и как она заводится, то и сам получаешь дополнительное наслаждение, стараешься действовать еще нежнее, отчего она опять-таки сильнее тащится. В электронике это называют "положительная обратная связь". И если вы хорошо чувствуете друг друга, то получите очень сильные ощущения. С Катюшкой это у меня получилось сразу. Я только поправил ей ноги, чтобы шире раскрылась ее вульва. Как можно более нежно я прикоснулся к ней губами – Катя вздрогнула. Я начал целовать ее щелку, все глубже проникая в нее языком. Трудно описать, как это делается. Но судя по тому, что время от времени Катя со стоном замирала и выпускала мой член изо рта, крепко сжимая его рукой, у меня получалось хорошо. Если бы в это время лифт вдруг открылся, мы наверняка бы этого не заметили. Ее клитор увеличился в размерах и его можно было посасывать, затягивая в рот и выталкивая языком. Из дырочки сочилась влага, я дразнил ее губки, я лизал и сосал их то по очереди, то засасывая их обе вместе с клитором. Просунув руки под ее ногами, я взялся за ее пышные груди, отчего ноги раздвинулись еще чуть шире. Ее соски совсем затвердели, я их катал между пальцами, вдавливал внутрь и прижимал через тонкую кожу, оттягивал...
Но вот она выпустила мой член из руки, вобрала его в рот до самого основания и застонала. Такого ощущения я вынести не мог – судорога оргазма охватила все тело, я тоже застонал, мы кончали одновременно, наши тела содрогались, постепенно затихая и расслабляясь. Наконец она выпустила член изо рта, нежно взяла его в руку и, полностью расслабившись, замерла. Я лизал ее мокрую вульву все мягче, нежнее, потом, оторвавшись от нее, нежно гладил руками ее ягодицы.
Она слезла с меня, легла рядом и прошептала...
– Макс, ну почему мы с тобой до сих пор этого не делали?
– Постараемся наверстать?
– Только не сейчас. Я кончила так, что, наверное, неделю не буду ни на что способна.
Катька себя недооценивала. Уже через час мы с ней отличнейшим образом все повторили, на этот раз у нас уже не было ни малейших следов закрепощенности, мы полностью отдавались друг другу и своим ощущениям. Стараться мне, конечно, пришлось побольше, да и ей тоже, но как же мы были вознаграждены!
Потом мы оделись, сложили сумки и снова попытались достучаться и докричаться, но снова без результатов. Когда мы устали, я обнял Катюшу...
– Можно было и не кричать. Ты так стонала, что если бы кто-то мог услышать, он бы уже услышал.
– И что бы он сделал?
– Наверное, вызвал бы милицию. Посчитал бы, что в лифте кого-то пытают.
Пришлось снова разложить вещи. Мы подремывали, обнявшись, на матрасе, и вдруг Катя села...
– Милый, у меня проблема!
– Что, мой котенок?
– Макс, я хочу какать! В твоей сумке нет горшка?
Я полез в сумку, и мне сразу бросились в глаза пластиковые пакетики. Я дал ей пакет...
– Катюша, делай сюда, потом мы его завернем и положим в толстый пакет с ручками. Это будет не то, что там горшок, а целый туалет!
– А чем я попу вытру?
– А вот салфетки!
– Макс, ты гений. Только ты отвернись.
– И не подумаю. Все равно мы здесь рядышком. Не зажимайся – кряхти, пукай, как будто меня тут нет.
Катя сначала пописала мне в рот, потом присела, надела пакет на попу и начала тужиться.
– Слушай, ты хоть не пялься так!
– Как же мне не пялиться, когда я в жизни такого не видел!
Наконец, ее анус немножко вывернулся и из него поползла колбаска. Вот она оторвалась, и, зашуршав, шлепнулась в пакет. Катя старалась, запах, конечно, стоял еще тот, но я знал, что скоро он выветрится, и что скоро мне, наверное, придется делать то же самое. Но вот она потянулась за салфетками.
– Кать, давай я тебе попу вытру?
– Обойдешься!
Она аккуратно все вытерла, на последнюю салфетку вылила немножко воды из бутылки и влажной салфеткой вымыла все окончательно. Все салфетки сложила в тот же пакетик, тщательно его свернула, чтобы из него не шел запах и положила в пакет с ручками. Еще немножко воды брызнула себе на руки и вытерла их салфеткой. Смущенно улыбаясь, посмотрела на меня...
– Все!
Я не выдержал и полез целоваться, она меня отпихивала, и бормотала...
– Ну, Макс... Ну подожди немного, пусть хоть запах выветрится!
Через пару часов такую же процедуру пришлось проделать и мне. Катя не таращилась на процесс, как я, но все же иногда посматривала с любопытством. Когда я споласкивал руки, Катя сказала...
– А водичка скоро кончится! Тогда можно будет писать в бутылку!
Вечером мы доели все, что у нас было и легли спать. Из-за скорого освобождения спалось не очень, мы проснулись часов в пять, я пожертвовал Катюшке оставшуюся воду и с восхищением наблюдал, как она при помощи салфеток и этого остатка приводит себя в порядок. Но самое чудное зрелище было впереди... когда вся вода кончилась, Катя сняла трусики, присела, широко раскинула колени, одной рукой раздвинула губки своей киски, другой приставила к ней горлышко бутылки и стала аккуратно писать в нее. Взглянув на меня, улыбнулась..
– Макс, закрой рот, слюна течет!
Промокнула себя салфеткой, бросила ее в наш импровизированный туалет и протянула мне бутылку...
– Хочешь пописать?
Я взял теплую бутылку и с удовольствием опорожнил в нее свой мочевой пузырь. Бутылку плотно закрыл и положил ее в тот же пакет. Мы сложили все вещи, тщательно осмотрели пол лифта – нигде не было ни соринки, ни бумажки, ни каких-либо других следов нашего пребывания здесь.
Мы стояли обнявшись и потихонечку целовались, когда далеко снизу послушался голос какого-то мужика, видимо, из обслуживающего персонала здания...
– Костя, правый лифт не вызывается! Проверь тот пускатель, наверное, опять залип!
Я бросился к двери и уже хотел колотить в нее руками и ногами, но Катя меня остановила...
– Ч-ш-ш! Тихо! Не нужно! Ведем себя, как ни в чем не бывало!
Мы взяли все свои вещи в руки. Через некоторое время в лифте опять что-то изменилось, как будто в него вернулась какая-то жизнь. Я с волнением нажал кнопку первого этажа, лифт спокойно тронулся с места и поехал вниз. Оказывается, огромное счастье можно испытать, когда перед тобой открывается дверь лифта!
Перед входом стоял какой-то мужик, у которого при виде нас со стуком отпала челюсть. Мы с Катей спокойно прошли мимо него, как будто в разгар рабочего дня. Когда мы отошли от него уже метров на десять, он сумел проговорить...
– Ребята, вы откуда?...
– С одиннадцатого этажа! – ответил я своим самым удивленным голосом.
По-моему он стоял в той же позе еще минут пять. На проходной вахтеры не обратили на нас никакого внимания, там, видимо, была пересменка и они активно обсуждали какие-то свои события. Мы вышли на улицу. Было раннее утро, прохожих было очень мало. Свежий утренний воздух как будто оттенял восхитительное чувство обретенной свободы. Вдруг Катька прыснула...
– Макс, да выбрось ты наконец кулек с дерьмом!
Я только теперь обратил внимание, что бережно несу наш "туалет".
– Что-то урны не вижу...
– Да поставь его под стенку, пока никто не видит. Дворники уберут!
Я аккуратно поставил пакет у стены, взял Катю за руку и мы пошли дальше.
– Куда идем? – спросила она.
– Сначала позавтракаем чем-нибудь горячим, здесь есть круглосуточная кафешка. Потом зайдем в аптеку, а потом – ко мне домой, отоспимся.
– А зачем в аптеку?
– Накупим презервативов. У меня появилось желание тебя затрахать до немоты!
Катька расхохоталась...
– Натерпелся? А знаешь, какое желание у меня? Уложить тебя на дно ванной и описать с головы до ног! Забрызгать!
– Договорились!
Мы долго сидели в кафе, наслаждаясь горячим супом, горячей яичницей, обжигающим кофе да еще и прекраснейшим яблочным компотом, которого выпили, кажется, стакана по три. Из кафе мы шли мимо того места, где мы оставили наш кулек, но вдруг нам преградил дорогу милиционер...
– Ребята, обойдите, пожалуйста по другой стороне улицы!
Наш кулек по-прежнему стоял у стенки, но был огорожен полосатой пластиковой лентой, а вокруг стояли несколько милиционеров! Мы с Катькой, чтобы не расхохотаться, отвернулись друг от друга.
– Представляешь их лица, когда они обнаружат, что там?
– Мы сегодня такое лицо уже видели. У того мужика, что у лифта!
Мы с Катюшкой теснее обнялись и пошли к остановке автобуса.
Вместо эпилога.
Надо сказать, что мы с Катюшей в тот день полностью выполнили все намеченное. Первым делом мы забрались в ванну и Катенька уложила меня на дно и долго на меня писала. Ответить я ей не мог – не протекало! Затем мы долго мылись – мылом, шампунями, пенками, каждый себя и друг друга. Потом чисто выбрились – я вверху, она – внизу. Три дня мы вообще не выходили из квартиры – я только один раз сбегал за едой и презервативами, мы трахались, ели и спали. На четвертый день мы съездили за Катюшиными вещами, еще кое-чего прикупили – пригодились полученные отпускные. Словом, через две недели, когда мы вышли на работу, вид у нас был такой, как будто весь отпуск мы занимались активным отдыхом.
На работе меня встретили как ни в чем не бывало. Но Ириша быстро все поняла и уже не пыталась остаться со мной после работы. Она скоро уволилась, я ее недавно встретил на улице, у нее личная жизнь устроилась и она всем довольна.
Мы с Катюшей вскоре поженились, нашей Дашке теперь уже четыре годика. У нее мамины серые глазки, и когда я прихожу с работы, она с радостным криком прыгает на меня, обхватывает меня ручками и ножками, а я прижимаю ее к себе и тихо млею от счастья. Я все больше люблю мою Катюшу, и меня совсем не тянет на сторону. Она в свою очередь за эти годы ни разу не подала повода для ревности, хотя меня заставить ревновать достаточно легко. В сексуальном плане нам с ней легко и просто, мы можем делать что угодно, лишь бы от этого было радостно. Дашка переняла Катькину аккуратность, и я всегда теряюсь и не знаю, что ей ответить, когда она смотрит на меня мамиными серыми глазками и говорит с мамиными интонациями...
– Ну когда же это мы уберем у себя на столе!
Только вот... Ну не верю я в то, что нас свел случай! Я думаю, что случайность – это событие, причины которого мы не знаем. И каждый Новый год, когда по телевизору показывают "Иронию судьбы", мы с моей Катюшей обнимаемся и думаем об одном и том же.
– Пальцы в меня не суй, у тебя руки немытые! –
После чего взяла в оборот моего дружка. Я очень люблю позу 69. С одной стороны, ты не заботишься о том, как там тебе нужно ее трахать. Она все тебе делает сама. Плюс ко всему тебе еще и чудная награда – этот вид! А когда ты начинаешь ее лизать и чувствуешь, как она отзывается на ласку и как она заводится, то и сам получаешь дополнительное наслаждение, стараешься действовать еще нежнее, отчего она опять-таки сильнее тащится. В электронике это называют "положительная обратная связь". И если вы хорошо чувствуете друг друга, то получите очень сильные ощущения. С Катюшкой это у меня получилось сразу. Я только поправил ей ноги, чтобы шире раскрылась ее вульва. Как можно более нежно я прикоснулся к ней губами – Катя вздрогнула. Я начал целовать ее щелку, все глубже проникая в нее языком. Трудно описать, как это делается. Но судя по тому, что время от времени Катя со стоном замирала и выпускала мой член изо рта, крепко сжимая его рукой, у меня получалось хорошо. Если бы в это время лифт вдруг открылся, мы наверняка бы этого не заметили. Ее клитор увеличился в размерах и его можно было посасывать, затягивая в рот и выталкивая языком. Из дырочки сочилась влага, я дразнил ее губки, я лизал и сосал их то по очереди, то засасывая их обе вместе с клитором. Просунув руки под ее ногами, я взялся за ее пышные груди, отчего ноги раздвинулись еще чуть шире. Ее соски совсем затвердели, я их катал между пальцами, вдавливал внутрь и прижимал через тонкую кожу, оттягивал...
Но вот она выпустила мой член из руки, вобрала его в рот до самого основания и застонала. Такого ощущения я вынести не мог – судорога оргазма охватила все тело, я тоже застонал, мы кончали одновременно, наши тела содрогались, постепенно затихая и расслабляясь. Наконец она выпустила член изо рта, нежно взяла его в руку и, полностью расслабившись, замерла. Я лизал ее мокрую вульву все мягче, нежнее, потом, оторвавшись от нее, нежно гладил руками ее ягодицы.
Она слезла с меня, легла рядом и прошептала...
– Макс, ну почему мы с тобой до сих пор этого не делали?
– Постараемся наверстать?
– Только не сейчас. Я кончила так, что, наверное, неделю не буду ни на что способна.
Катька себя недооценивала. Уже через час мы с ней отличнейшим образом все повторили, на этот раз у нас уже не было ни малейших следов закрепощенности, мы полностью отдавались друг другу и своим ощущениям. Стараться мне, конечно, пришлось побольше, да и ей тоже, но как же мы были вознаграждены!
Потом мы оделись, сложили сумки и снова попытались достучаться и докричаться, но снова без результатов. Когда мы устали, я обнял Катюшу...
– И что бы он сделал?
– Наверное, вызвал бы милицию. Посчитал бы, что в лифте кого-то пытают.
Пришлось снова разложить вещи. Мы подремывали, обнявшись, на матрасе, и вдруг Катя села...
– Милый, у меня проблема!
– Что, мой котенок?
– Макс, я хочу какать! В твоей сумке нет горшка?
Я полез в сумку, и мне сразу бросились в глаза пластиковые пакетики. Я дал ей пакет...
– Катюша, делай сюда, потом мы его завернем и положим в толстый пакет с ручками. Это будет не то, что там горшок, а целый туалет!
– А чем я попу вытру?
– А вот салфетки!
– Макс, ты гений. Только ты отвернись.
– И не подумаю. Все равно мы здесь рядышком. Не зажимайся – кряхти, пукай, как будто меня тут нет.
Катя сначала пописала мне в рот, потом присела, надела пакет на попу и начала тужиться.
– Слушай, ты хоть не пялься так!
– Как же мне не пялиться, когда я в жизни такого не видел!
Наконец, ее анус немножко вывернулся и из него поползла колбаска. Вот она оторвалась, и, зашуршав, шлепнулась в пакет. Катя старалась, запах, конечно, стоял еще тот, но я знал, что скоро он выветрится, и что скоро мне, наверное, придется делать то же самое. Но вот она потянулась за салфетками.
– Кать, давай я тебе попу вытру?
– Обойдешься!
Она аккуратно все вытерла, на последнюю салфетку вылила немножко воды из бутылки и влажной салфеткой вымыла все окончательно. Все салфетки сложила в тот же пакетик, тщательно его свернула, чтобы из него не шел запах и положила в пакет с ручками. Еще немножко воды брызнула себе на руки и вытерла их салфеткой. Смущенно улыбаясь, посмотрела на меня...
– Все!
Я не выдержал и полез целоваться, она меня отпихивала, и бормотала...
– Ну, Макс... Ну подожди немного, пусть хоть запах выветрится!
Через пару часов такую же процедуру пришлось проделать и мне. Катя не таращилась на процесс, как я, но все же иногда посматривала с любопытством. Когда я споласкивал руки, Катя сказала...
– А водичка скоро кончится! Тогда можно будет писать в бутылку!
Вечером мы доели все, что у нас было и легли спать. Из-за скорого освобождения спалось не очень, мы проснулись часов в пять, я пожертвовал Катюшке оставшуюся воду и с восхищением наблюдал, как она при помощи салфеток и этого остатка приводит себя в порядок. Но самое чудное зрелище было впереди... когда вся вода кончилась, Катя сняла трусики, присела, широко раскинула колени, одной рукой раздвинула губки своей киски, другой приставила к ней горлышко бутылки и стала аккуратно писать в нее. Взглянув на меня, улыбнулась..
– Макс, закрой рот, слюна течет!
Промокнула себя салфеткой, бросила ее в наш импровизированный туалет и протянула мне бутылку...
– Хочешь пописать?
Я взял теплую бутылку и с удовольствием опорожнил в нее свой мочевой пузырь. Бутылку плотно закрыл и положил ее в тот же пакет. Мы сложили все вещи, тщательно осмотрели пол лифта – нигде не было ни соринки, ни бумажки, ни каких-либо других следов нашего пребывания здесь.
Мы стояли обнявшись и потихонечку целовались, когда далеко снизу послушался голос какого-то мужика, видимо, из обслуживающего персонала здания...
– Костя, правый лифт не вызывается! Проверь тот пускатель, наверное, опять залип!
Я бросился к двери и уже хотел колотить в нее руками и ногами, но Катя меня остановила...
– Ч-ш-ш! Тихо! Не нужно! Ведем себя, как ни в чем не бывало!
Мы взяли все свои вещи в руки. Через некоторое время в лифте опять что-то изменилось, как будто в него вернулась какая-то жизнь. Я с волнением нажал кнопку первого этажа, лифт спокойно тронулся с места и поехал вниз. Оказывается, огромное счастье можно испытать, когда перед тобой открывается дверь лифта!
Перед входом стоял какой-то мужик, у которого при виде нас со стуком отпала челюсть. Мы с Катей спокойно прошли мимо него, как будто в разгар рабочего дня. Когда мы отошли от него уже метров на десять, он сумел проговорить...
– Ребята, вы откуда?...
– С одиннадцатого этажа! – ответил я своим самым удивленным голосом.
По-моему он стоял в той же позе еще минут пять. На проходной вахтеры не обратили на нас никакого внимания, там, видимо, была пересменка и они активно обсуждали какие-то свои события. Мы вышли на улицу. Было раннее утро, прохожих было очень мало. Свежий утренний воздух как будто оттенял восхитительное чувство обретенной свободы. Вдруг Катька прыснула...
– Макс, да выбрось ты наконец кулек с дерьмом!
Я только теперь обратил внимание, что бережно несу наш "туалет".
– Что-то урны не вижу...
– Да поставь его под стенку, пока никто не видит. Дворники уберут!
Я аккуратно поставил пакет у стены, взял Катю за руку и мы пошли дальше.
– Куда идем? – спросила она.
– Сначала позавтракаем чем-нибудь горячим, здесь есть круглосуточная кафешка. Потом зайдем в аптеку, а потом – ко мне домой, отоспимся.
– А зачем в аптеку?
– Накупим презервативов. У меня появилось желание тебя затрахать до немоты!
Катька расхохоталась...
– Натерпелся? А знаешь, какое желание у меня? Уложить тебя на дно ванной и описать с головы до ног! Забрызгать!
– Договорились!
Мы долго сидели в кафе, наслаждаясь горячим супом, горячей яичницей, обжигающим кофе да еще и прекраснейшим яблочным компотом, которого выпили, кажется, стакана по три. Из кафе мы шли мимо того места, где мы оставили наш кулек, но вдруг нам преградил дорогу милиционер...
– Ребята, обойдите, пожалуйста по другой стороне улицы!
Наш кулек по-прежнему стоял у стенки, но был огорожен полосатой пластиковой лентой, а вокруг стояли несколько милиционеров! Мы с Катькой, чтобы не расхохотаться, отвернулись друг от друга.
– Представляешь их лица, когда они обнаружат, что там?
– Мы сегодня такое лицо уже видели. У того мужика, что у лифта!
Мы с Катюшкой теснее обнялись и пошли к остановке автобуса.
Вместо эпилога.
Надо сказать, что мы с Катюшей в тот день полностью выполнили все намеченное. Первым делом мы забрались в ванну и Катенька уложила меня на дно и долго на меня писала. Ответить я ей не мог – не протекало! Затем мы долго мылись – мылом, шампунями, пенками, каждый себя и друг друга. Потом чисто выбрились – я вверху, она – внизу. Три дня мы вообще не выходили из квартиры – я только один раз сбегал за едой и презервативами, мы трахались, ели и спали. На четвертый день мы съездили за Катюшиными вещами, еще кое-чего прикупили – пригодились полученные отпускные. Словом, через две недели, когда мы вышли на работу, вид у нас был такой, как будто весь отпуск мы занимались активным отдыхом.
На работе меня встретили как ни в чем не бывало. Но Ириша быстро все поняла и уже не пыталась остаться со мной после работы. Она скоро уволилась, я ее недавно встретил на улице, у нее личная жизнь устроилась и она всем довольна.
Мы с Катюшей вскоре поженились, нашей Дашке теперь уже четыре годика. У нее мамины серые глазки, и когда я прихожу с работы, она с радостным криком прыгает на меня, обхватывает меня ручками и ножками, а я прижимаю ее к себе и тихо млею от счастья. Я все больше люблю мою Катюшу, и меня совсем не тянет на сторону. Она в свою очередь за эти годы ни разу не подала повода для ревности, хотя меня заставить ревновать достаточно легко. В сексуальном плане нам с ней легко и просто, мы можем делать что угодно, лишь бы от этого было радостно. Дашка переняла Катькину аккуратность, и я всегда теряюсь и не знаю, что ей ответить, когда она смотрит на меня мамиными серыми глазками и говорит с мамиными интонациями...
– Ну когда же это мы уберем у себя на столе!
Только вот... Ну не верю я в то, что нас свел случай! Я думаю, что случайность – это событие, причины которого мы не знаем. И каждый Новый год, когда по телевизору показывают "Иронию судьбы", мы с моей Катюшей обнимаемся и думаем об одном и том же.
Содержит ли этот рассказ информацию с порнографическим описанием несовершеннолетних (до 18 лет)?
(18+) Все в порядке (18-) Нужно исправить
