Секс по хакерски

Похоже, Эдик все же выполнил свою угрозу, а может – у них каждый раз так все происходило, не знаю, врать не буду. А под утро она его спровадила. И правильно – секс сексом, а компьютеры тоже продавать нужно, договор подписывать, в этом деле Эдик – только помеха. Это, брат, тебе не членом махать. Хотя, если честно, после такой ночи и я не совсем понимал, с какой стороны теперь к этому делу подступиться. Палыч, кстати, продолжал хранить молчание. Я деликатно покашлял.

– Что, пересохло в глотке – то? – Наконец. Он сам начал разговор, значит – есть что сказать. Слушаем внимательно.

– Зови Валю. И сам же и позвал... – Валюша, давай к нам, быстренько!
Валентина не заставила себя ждать. Была она необычайно хороша – шея в засосах, башка лохматая, лифчика под надорванной футболкой не наблюдалось. Не иначе, пал жертвой страсти. Но глаза... Синие – синие, с поволокой, в этот момент она любила весь мир, и мы с Палычем не являлись исключением.

– Значит, так. Что тут было – все мои слышали. И член на них.

Крепка, видно была давняя любовь. В такой момент заменить хуй членом? Ради Валентины, у которой до сих пор в каждом глазу именно по хую стояло? Нет, не понять мне то поколение...

– Ты, Валюша, сейчас собираешься и уезжаешь. Мой водитель отвезет. Заодно своего ... прихватишь, он еще до трассы не дошел. Ты – Петров? Ты, Петров, остаешься, похмеляешься и договариваешься по своим делам. Я помогу. И молчишь, главное. С Валей был я. И точка. А то ерунду всякую болтать начали...

Так оно все и вышло. Валентина уехала с подписанным договором. Палыч наутро ходил орлом, знакомил меня с районными начальниками и оч-чень рекомендовал со мной поработать. Пузаны смотрели на Палыча с уважением, а их бабы – со сладким ужасом. Прайд на глазах приходил в порядок.

Домой меня отвозил тот же водитель, что и Валентину. Долго ерзал, посматривал на меня, и в конце концов не выдержал... – слушай, кореш, а вы с Палычем не в два смычка ее драли? А мне вот не дала...

Я повернулся к нему всем туловищем и внимательно посмотрел. Водитель перестал ерзать, сел прямо, замолчал, и до конца пути уже не отвлекался от дороги.