Ну и ну! Часть 1

Головка члена так набрякла, что, казалось, треснет, словно плод граната.

– Подожди, – сказал я. – Пойдём на диван.

Она поднялась, и мы, взявшись за руки, как дети, подошли к дивану. Я лёг на спину, и она, уткнувшись своими гудками в мои ноги, продолжила свои действия с членом. Я еле сдерживался. Я готов был кончить уже много лет назад, бурно и неоднократно, но усилием воли не давал себе это сделать. Однако пик приближался.

– Не торопись, – попросил я Лизу, переводя дыхания.

Она, не вынимая члена, подняла удивлённые глаза. Я погладил её по щеке, убрал волосы с лица, провёл пальцем по краю ушной раковины.

– Ты неверосятно красива, – искренне сказал я. – Где ты так научилась?

– Да у нас все девчонки в классе умеют это. Мы с мальчишками дружим же:

Как изменилось содержание дружбы в наше время. Дружить – это значит в глубь:
– Тебе нравится?

Она пожала плечами, держа в кулачке мою твердь, как эскимо.

– У пацанов они не такие большие, конечно, и всегда мочой воняют. А у тебе пахнет, но по-другому, вкусно.

Я гладил её щёки, ушки, глаза, крылья носа. Дожили. Простота нравов необыкновенная. Как выпить стакан воды. Через сколько десятилетий восторжествовали-таки идеи пролеткульта. Да и она прекрасно знала, что здесь никого, кроме меня, нет. За тем и пришла.

– Ты невероятно хороша, – повторил я. – Иди ко мне. Ляг на меня.

Она легла на мою грудь своими твёрдыми маленькими сосками, я и стал целовать её лицо и губы, медленно, едва касаясь, словно собирая капельки росы с цветов. Напряжение медленно отступало.

– Сними трусики и повернись ко мне попкой, – попросил я.

Она встала надо мной, расставив ноги, между которыми были протянуты мои, подбоченилась, как воительница, подражая, вероятно, какому-то виденному ею плакату, но женщины-вамп из неё не получилось – она была трогательно наивна. Я невольно улыбнулся.

– Почему ты смеёшься? Я тебе не нравлюсь?

– Потрясающе! Только ботинки не снимай.

Она спрыгнула с дивана и сняла трусики, стянув их через ботинки. Все её движения вызывали у меня приступы очарования и нежности. Она распрямилась и повесила трусики на указательный палец, покачивая ими, как маятником. При этом глаза её словно говорили: "Попробуй, отними!", потом отбросила их и села мне на грудь спиной к моему лицу. Я провёл руками по её плечам, спине, пересчитал палицем каждый позвонок до самой попки, запустил ладнони под мышки и сжал завязи грудей. Она снова наклонилась к члену и также стремительно стала его сосать. Мы были разного роста, и её нижние губки, едва подёрнутые тёмным пушком, и дырочка ануса оказались точно перед моими лицом. Я провёл языком по губкам, но Лиза дёрнулась, с чмоканьем выпустила мой член изо рта и сказала.

– Не надо. Щекотно