Звезда Миньета

Здравствуйте, меня зовут Надин. Какэто казенно, звучит, а? "Здравствуйте, меня зовут Надин". Гораздо пикантнее: "звезда миньета". Вульгарно? Ну что же, моя профессия изначально подразумевает некоторую вульгарность.

Ничего, если я расстегну пару верхних пуговиц своей блузки? Не то, чтобы мне было жарко, но так лучше чувствуются мужские флюиды, обладающие вполневзаимным действием – вы глазеете на мое тело, а я ловлю от этого кайф.
Вот так гораздо лучше, поверьте мне. Итак, начнем. Мне двадцать пять, меня зовут Надин и я знаю о мужчинах все. Неправда ли, смело? Мне не очень-то повезло с фигурой, хотя публика считает меня очень даже симпатичной. Я здорово проигрываюв росте, плюс явная предрасположенность к полноте... Как бы не стать толстухой: Хотя: Хотя время у меня еще есть. И есть козырь – врожденнаячувственность, которая и управляет моим поведением: как я говорю, смотрю, хожу, двигаюсь, даже дышу.

Некоторые называют таких женщин как я шлюхами. Что это вы так зашевелились? Успокойтесь – все правда. Я шлюха. И не беру за это денег. Поскольку считаю свое увлечение сексом не профессией, а призванием. Весьма, отмечу, приятным призванием.

Действительно, сколько интриги таит в себемимолетный трах с молодым незнакомцем! Вот просто так, взять и отсосать у него уже после первый пяти минут знакомства! Проглотить его сперму иуйти, оставив его глупо путаться в спущенных штанах:

Но я отвлеклась. Сегодня я хочу рассказать вам, как все началось, точнее – как я лишилась своей драгоценной девственности. Я полагаю, что это весьма занятная история.

Итак, я жила с родителями в большом двенадцатиэтажном доме. Родители много работали, и я была целиком и полностью предоставлена самой себе. Желание проснулось во мне лет с тринадцати. Именно тогда, когда стали набухать груди и появился рыжий пушок на лобке.

Я прекратила задергивать у себя в комнатешторы. А заодно – пользоваться халатиком. Я ходила по дому совершенно голая и мне было приятно думать, что за мной кто-нибудь может наблюдать. Впрочем, так оно и было: половина обитателей окрестных окон бросали все свои занятия, чтобы посмотреть мое шоу: как я, выйдя из ванны, стою возлеокна и медленно расчесываю волосы. Уже вечер, в комнате горит свет, а я стою как в аквариуме – голая и напоказ. Кончики грудей бесстыже вздернуты, моя влажная кожа как будто светится, сходясьлиниями тела на гладком лобке, едва покрытым рыжей поросльюволос, аглаза... Я всегда смотрела прямо перед собой глазами мадонны – спокойно и без тени смущения.

Что удивительно – родителям никто не доносил о моих проделках. Возможно из-за того, что в противном случае подобные "шоу" прекратились бы враз и навсегда. А пока все шло как шло и очень скоро я узнала радости мастурбации. Открытие свершилосьслучайно – во время купания в ванной. И это было только началом. Позже я научилась это делать мастерски: экспериментировала с темпом движений, меняла руки по мере привыкания, подстегивала саму себя нужными фантазиями.
Теперь мое "шоу" дополнялось всевозможными пикантностями – я уже не просто стояла пред зеркалом, а всячески выпендривалась, принимая самые фривольные позы. Мои губы шептали что-нибудь далеко не благопристойное, например: "Я готова: Трахни меня:". Мне нравилось наблюдать даже за самой собой, как в этот момент мои пухлые губки прелестно приоткрываются, остроконечные соскиналивающихся зрелостью грудей вытягиваются почти параллельноземле, глаза затуманит влажная поволока... Ямедленноопускалась на стульчик возле зеркала, развратно расставляла ножки встороны, а руки запускаласебе в промежность, поглаживая там...

Девчонки в классе ужевовсю поговаривали о мальчиках, оперируя услышанными где-то подробностями: "член", "сперма", "кончить", они так и сыпали этими словечками, но я-то знала – бравада! Никто из них в жизни не щупал живого члена. А я хотела знать об этом все, чтобы нащупаться их вдоволь. Но не как-нибудь, аумело! Со вкусом и знанием предмета! Одним словом, мне нужна была подготовка.

И однажды я получила то, чтохотела. Будучи в гостях у своего дяди, я случайно нашла у него пачку порнографическихфотографий. Дядябыл тот ещежук – он снимал скрытой камерой все свои амурные похождения, а из наиболее выдающихся трофеевсобралсамую настоящую коллекцию. Для меня этисамыефотографиисталисамым настоящим откровением – я и непредполагала, что слово "любовь" можно трактовать такими невообразимыми позициями, такими возможностямитела...

Тогда я побила все свои рекорды, прозанимавшись "любовью" сама с собой до самого утра. Эти фотографии обладали поистине волшебным свойством – стоило их поразглядывать хотя бы несколько минут, как я вновь заводилась, и вновь принималась за полировку пуговки моего клитора:

Сюжеты на фотографиях были дополнены несколькими прочтенными номерами "Хастлера". И послеэтого я смогла твердо сказать самой себе – теоретически я знаю о сексе все. Теперьмне потребовался объект для испытаний моего "женского оружия" на практике. С объектом проблем не возникло – я быстренько завербовала себе в "гости" своего одноклассника Джонни.

Я уже не помню предлог, под которым я заманила Джонник себе. Факт тот, что он пришел точно в назначенное время, а я, как порядочная хозяйка, заварила ему чаю. А когда подавала ему чашку, позволила ему всласть полюбоваться своей грудью в распахе халатика. Бедняга уже по самые зрачки погрузился туда, когда поймала его с поличным:

– Нравится?

Он молча покраснел, а я добила его, пальчиком указав на его вздувшуюся ширинку:

– Вижу – нравится:

Джонни храбро хлебал кипяток, в тщетном поиске подходящих слов. Но я ободрительно улыбалась и его язык развязался:

– Может покажешь?

Я опять стрельнула глазами по его брюкам:

– Может и покажу... Может, поцелуешь меня сначала?

Он закивал, робко подошел ко мне и неумело клюнул губамимою щеку.

Эта робость меня даже рассмешила:

– Не так, дурачок...

Я обвила его шею руками и буквально всосаласьв его губы, целикомзасунувязык к нему в рот. Джонни страстно прижался ко мне, обжигая меня своим горячим телом, он уже потихоньку лапал меня за бедра, за грудь, пробираясь ко мнеподхалатик.

Но я обломала Джонни судовольствием садиста, жестоко выдворив его домой. А на дорожку дала ему посмотреть пару журналов "Хастлера", взяв с него твердое обещание, что он "точно принесет их завтра".

Не знаю, как он дожил это этого "завтра". В школе он чуть не сожрал меня глазами, а я искусно поддразнивала его, как бы невзначай касаясь своей груди или чуть-чуть задирая юбку.

Естественно, ко мне он прибежал за двадцать минут до назначенного времени. С обоими журналами. Заполучивобратно свое сокровище, я издалека намекнула ему:

– Эти журналы для дошкольников... Вот у меня естьдесяткатри фотографий... Там натурально, есть на что посмотреть!

– Покажи! – сразу загорелся Джонни.

– Ну не знаю... – картинно ломалась я. – Авдругтыкому-нибудь про них расскажешь?

– Не расскажу, правда! Клянусь, не расскажу!

Я приняла клятву. Достала из тайника под кроватью заветные снимки и вручилаихДжонни. Тот жадно впился взглядом в фотографии, внимательноразглядывая каждую сцену.

Прошло минут десять, пока я не спросила его:

– Ну как?

Джонни был убит наповал этими снимками. Его тряслоотвозбуждения, аштаны грозили взорваться по швам.

– Потрясающе!

– И кто лучше? – невинно спросила я Джонни. – Я или эти: На фотографиях?

Ну конечно, он ответил, что я. И тут же полез целоваться. Я сильно оттолкнула Джонни назад, с такой силой, что он не удержался на ногах и плюхнулся в очень кстати подвернувшееся кресло.

Юношахотел было подняться обратно, но я остановила его властным жестом:

– Сиди!

Я включила негромкую ритмичную музыку, встав прямо перед сидящем в кресле парнем. Не то чтобы я танцевала... Это былдаже не танец, я просто двигалабедрами, поудивительнозавлекательной синусоиде. А потом, глядя прямоемувглаза, медленно стянула футболку. Моигруди, сверкнувнабухшими остроконечными сосками, выпрыгнули наружу. Чуть приоткрыв рот, я облизаласвои собственные пальцы, втянула живот и запустила руки себе под юбку... Танец продолжался.

– Ну же, Джонни: Достань свой член: – я удивлялась самой себе, насколько эти слова легко выходили из моих уст. – Подрочи себе: Ты ведь дрочишь?

Джонни едва нашел силы сознаться:

– Да так... Бывает...

– Так сделай это! – почти приказала я ему.

Джонни дрожащимипальцамирасстегнул брюки и достал оттуда свой напряженный орган. Я восхищенно ахнула – этот толстяк оказался длиною более двадцати сантиметров.

– Нефига себе! – ядействительно была поражена габаритами члена. – И ты прятал такое у себя в шатанах???

Джонни стеснительно улыбнулся, откинулся наспинкукреслаи принялся медленно массировать свое чудовище. Но очень скоронабрал приличный темп, часто задышал, возбужденно раздувая ноздри. Я жадно смотрела на его руки, стараясь попадать в такт движений. Я получала удовольствие уже от самогопроцесса совращения Джонни и наблюдения за этим самым процессом.

Хоп! Треснула молния юбки. Легкая ткань скользнула кмоим ногам, открывкартину промежности, покрытой редкими рыжими волосами. Пухлые губки моего влагалища заметно разошлись в стороны, а мои пальчики быстро-быстро теребили пуговку клитора.

От такого зрелища Джонни здорово напрягся. Еще несколькосудорожных движений рукой... Залп! Первый залп был направлен мне в живот, именно туда он и попал.

Я восторженно наблюдала за оргазмом Джонни. А потомобмакнула пальчик в жидкость, густо растекающуюся у нее по животу и попробовала ее на вкус.

– Ну как? – хрипло проинтересовался Джонни. – Нравится?

– Возможно: – уклонилась я от ответа и облачилась в махровый халатик. – Тебе пора.

Сегодня он не сопротивлялся – видимо впечатлений хватило. Но когдаподошелк двери и желал попрощаться со мной поцелуем, я ловко увернулась от его губ, сама прижалась к нему, обняла и тихо спросила:

– Скажи, ты бы хотел большего?

Он мог бы не отвечать, я и так знала эти два слова: "Да, очень!".

Я уверена, что эту ночь Джонни провел как и я – почти без сна, бесконечно ворочаясь в кровати. Я маяласьсвоими мечтами о крепко стоящем члене. Пробовала дрочить, но мастурбация соло уже не приносила былого удовлетворения. Действительно, хотелось большего.

Джонни звонил мне каждый день, но я не подпускала его к себе, дразня многообещающими намеками.