Дорога на Юг (глава из романа "Океан между")

Ехать в магазин, где работала Лана, было уже поздно, и Самолетов направился прямо к гостинице, где она обитала. Свернув с семнадцатого шоссе, являющегося одновременно и главной улицей городка, на восьмую южную, он увидел название "Grand Inn". На боковой улице за гостиницей он нашел место для стоянки, припарковался и вышел из машины в необычайном волнении, смешанном с легкой сонливостью, которая не мешала, а наоборот, делала все происходящее вокруг похожим на сон.

Тепло ночи смешивалось с терпким ароматом ветерка, доносящегося с океана. Из расположенного через дорогу луна-парка доносились крики и смех еще не угомонившихся посетителей. С идущей вдоль океана соседней улицы, залитой ярко-желтыми огнями, доносились популярные этим летом музыкальные ритмы, басами вырывающиеся из окон проезжающих автомобилей. Все вокруг было расслабленно, весело и беззаботно.
Отель представлял собой двухэтажное строение в форме буквы "П" с одной укороченной ногой, окрашенное в салатный и белый цвета, типичные для здешних курортных городков. Входы в номера были расположены на галереях, опоясывающих отель снаружи, а окна и балкончики апартаментов выходили в уютный внутренний дворик с полукруглым бассейном и симпатичным садиком со скульптурами.

Со стоянки автомобилей в гостиничный дворик вел боковой проход, возле которого стояло несколько молодых людей с блестящими глазами выпивох и с пренебрежением в одежде местных бомжей. Один из них, имевший маленький рост и роскошные усы, посмотрел на Самолетова особенно внимательно – впрочем, без всякого подозрения; скорее, дружелюбно-сочувственно.

Никита давно понял, что стиль одежды в местных условиях ничего не значит: здесь в протертых джинсах, шлепках и выцветшей рубашке, завязанной узлом на пузе, может ходить и опустившийся бродяга, и владелец самой роскошной гостиницы на побережье.

Остановившись перед проходом, Никита попытался понять, с чего начать поиск нужного ему двести одиннадцатого номера. Спрашивать у местных ему почему-то не хотелось, как не хотелось бы разведчику, проникшему за линию фронта, спрашивать дорогу в штаб у вражеского патруля. Зная, что первая цифра, скорее всего, означает этаж, Никита под любопытными взглядами отдыхающей компании прошел на лестницу, ведущую на верхнюю галерею, и начал блуждания по лабиринтам гостиницы – как скоро выяснилось, совершенно с нулевым результатом: расположение номеров не укладывалось ни в какую систему или последовательность.

Во время своих поисков он несколько раз пересекал внутренний дворик, каждый раз проходя мимо бассейна, в котором, несмотря на поздний час, кто-то плескался. В какой-то момент он увидел, как пловец выбрался на берег и в свете яркой луны стал обтираться полотенцем возле расположенных у бассейна лежаков. Это был хорошо загоревший и прекрасно сложенный молодой человек с темными вьющимися волосами. Лицо его было настолько красиво, что Никита на секунду опешил: глядя на подобных юношей, начинаешь понимать гомосексуалистов.

Этот человек показался Самолетову чем-то знакомым. Что-то выдавало в нем представителя его далекой родины. Самое удивительное, что при этом на нем даже не было одежды, по которой это можно было бы определить. Но что-то неуловимое в его поведении и выражении лица говорило, что Никита не ошибся. Вглядевшись в его лицо, он узнал в нем того самого молодого человека, который встретился ему в университете, когда они с Ланой ездили за билетом.
Парень мельком взглянул на Никиту, влез в свои сандалии и, продолжая на ходу вытираться полотенцем, скрылся в одном из многочисленных переходов отеля.

Неожиданно Самолетов подумал о Лане: "Она живет в одной гостинице с таким красавчиком, да еще является его соотечественницей. Он гораздо моложе меня, а что касается привлекательности, то тут даже и сравнивать нечего. Будь я на ее месте, непременно бы влюбился. А живут они под одной крышей уже не один месяц".

Поняв, что если и дальше так пойдет, то он проблуждает до утра, Никита с большим трудом нашел проход, откуда он начал свое путешествие, и снова очутился на стоянке автомобилей. Компания выпивох уже поредела, но тот, усатый, был еще там. Он сам его окликнул:

– Эй, сэр, вы что-то ищете?

– Да. Мне нужен 211 номер, – ответил Никита.

– Ах, вот оно что! – Усатый говорил так, будто ему все давно известно: и про Лану, и про то, зачем Никита сюда нагрянул. – Вы случайно ищете не ту светловолосую русскую девушку, что живет в этом номере?

– Да, именно ее, – усатый нравился Никите все меньше и меньше.

"Кто он такой и почему так хорошо осведомлен о том, где живет Лана?"

– Ее, кажется, зовут Лана?

– Да, именно так.

– Тогда вы зря ее здесь ищете.

– Почему?

– Потому что ее здесь нет, – казалось, усатый был страшно доволен, что ее нет и что Никита все больше и больше злится.

– А где она?

– Еще час назад ушла на дискотеку в клуб "Yesterday".

– И далеко этот клуб? – в замешательстве спросил Никита.

– Не очень. На двадцать первой северной.

– Спасибо! – поблагодарил добровольного помощника Никита и быстро направился к машине.

– Пожалуйста, сэр! Ее с подругами повез туда сын хозяина магазина, где она работает, – продолжал информировать его вдогонку усатый пьянчуга, радуясь то ли своей осведомленности, то ли просто от полноты жизни.

Клуб "Yesterday" Никита нашел без труда, так как уже проезжал мимо по пути к гостинице и запомнил его по ярко горящему неоном названию и толпе молодежи у входа. Припарковав машину на клубной стоянке, Никита вошел в просторный внутренний холл. На его попытки предъявить охраннику ID или заплатить за вход тот лишь махнул рукой: мол, иди уж так; видим, что ты здесь случайно и вроде бы безопасен. В непередаваемом волнении Никита вошел в огромный танцзал, обрамленный по периметру вторым ярусом со столиками. Тут же из охрипших динамиков по ушам ему ударил мощный драйв, в котором из всей музыки можно было различить только ритм, а глаза ослепил свет вращающихся под потолком цветомузыкальных прожекторов.

Немного освоившись, Никита начал всматриваться в толпу подростков, танцующих на приподнятой над полом площадке в центре зала. Как и положено подобным клубам, на двух высоких возвышениях по краям площадки почти под потолком извивались в танце две стройные девушки-заводилы в эротичных черных коротких платьицах, темных чулках и черных ботиночках на высоком каблуке. Поначалу Никите показалось, что в одной из них он узнал Лану – очень уж похожей была фигура и манера танцевать – но, присмотревшись, понял, что ошибся.

Просеивание взглядом постоянно двигающихся в мигающем свете сплетающихся тел ничего не дало. "Может быть, ее здесь уже нет?" – подумал Никита. Однако вскоре ему пришла в голову простая идея: необходимо расслабиться, купить пива и подняться на второй ярус, чтобы с балкона не торопясь рассмотреть толпу. Ночь впереди длинная, тем более, что деваться ему все равно некуда.

Он прошел в соседний зал, представлявший собой большой бар, где посетители могли перевести дух, отдохнуть от шума и утолить жажду за столиками. Бармен спросил его ID, чем сильно польстил его глубокому совершеннолетию, и, взглянув на странный паспорт Самолетова, не моргнув глазом налил ему на пять долларов пива в большой пластиковый стакан.

С пивом в руках Никита вернулся в танцзал и поднялся на второй ярус. Он занял прекрасный наблюдательный пункт за столиком возле металлической перегородки, окинул наполненный шумом и дымом зал, в котором носились свет и тени, и хлебнул пива. В следующую секунду его чуть не вывернуло. Самолетов уже привык, что в танцевальных клубах под видом пива продают подкрашенную желтым кислую водицу, в простонародье именуемую мочой, но в этом клубе администрация уж слишком рьяно заботилась о трезвом образе жизни подрастающего поколения. Никита брезгливо отставил стаканчик и стал внимательно изучать происходящее внизу.

Он практически сразу увидел фигурку, которую не спутал бы ни с чем на свете. Лана была одета в белую маечку и короткую юбку-шорты с игривым разрезом на боку.

Она танцевала захватывающе. Движения ее тела были просты и даже экономны, но в них заключалась такая сексуальная энергия, такой интимный призыв, что у Никиты перехватило дыхание. Ее плечи, грудь, бедра и ноги, казалось, излучали в окружающее пространство завораживающие чувственные волны, и она не прикладывала к этому ни малейших усилий. Этому нельзя научиться, так можно только чувствовать.

Она танцевала в толпе и в то же время в полном одиночестве. Присутствующие в зале молодые люди, судя по всему, тоже заметили гибкую сексапильную блондинку, которая, казалось, через движения дарила роскошь своего тела всем окружающим. Каждые пять секунд к ней подтанцовывал какой-нибудь юноша и пытался соединить свои движения с ее танцем. Вокруг Ланы скопилось уже с десяток подобных искателей ее расположения, но она продолжала танцевать в своем публичном одиночестве.

Внезапно она как будто почувствовала, что за ней наблюдает некто не относящийся к окружившим ее зеленым крепышам. Она остановилась, словно очнувшись ото сна, огляделась вокруг, пытаясь понять, откуда идут смущающие ее волны, после чего соскользнула с танцевального подиума и направилась к выходу. Никита бросился к лестнице и успел заметить, как Лана, выйдя в холл, исчезла за дверями туалета.

Что ж, оттягивать встречу дальше было глупо. Никита спустился в холл и встал напротив женского туалета.

– Сэр, не хотите ли купить кукурузы? – неожиданно обратилась к нему симпатичная американочка с преувеличенно приветливым взглядом, продающая в холле попкорн.

– Нет, спасибо, мне сейчас не до кукурузы, – широко улыбаясь, ответил Никита и тут же краем глаза заметил или, скорее, почувствовал, как дверь туалета открывается и на пороге появляется ее сияющая разгоряченная танцами аура.

Каково же было изумление продавщицы попкорна, когда она увидела, как только что вышедшая из туалета девушка в короткой юбке с визгом дикого восторга, перемежаемым словами на непонятном языке, с разбегу прыгнула на интересного мужчину, с которым она только что разговаривала, обхватив его ногами за талию. Мужчина едва устоял на ногах, потом закружил ее вокруг себя, смущенно улыбаясь, одновременно пытаясь поцеловать ее в смеющийся ротик.