В гостях у одноклассницы

.. А нас вместо этого заставили туда-сюда носилки с "пострадавшими" таскать! Да еще в противогазах! Представляешь?
Вот оно что! Игорь на "Зарнице", естественно, больше следил за мальчишками, которые, нарядившись в военную форму, бесстрашно бросали друг в друга взрывпакеты и очертя голову носились по полосе препятствий с настоящими автоматами. Но он сейчас он вспомнил также, что тогда мимо них действительно то и дело пробегали какие-то незнакомые девчонки в противогазах и с красными крестами на нарукавных повязках. Специально он за ними не следил, но и совсем не обращать на них внимания, конечно, не мог. Выглядели они забавно. Формы военного образца ни для кого из девочек у военрука не нашлось, так что бегать им пришлось прямо в школьных платьицах, сверкая голыми коленками, а иногда и кое-чем поинтереснее. Даже несмотря на скрывавшие их лица резиновые маски было видно, что это занятие не доставляло им ни малейшего удовольствия: дыхание девочек-санитарок было натужным и прерывистым, а их худые ноги буквально подгибались под тяжестью нагруженных носилок. "Интересно, как же они дышат в этих штуках?" – помнится, подумал тогда про них Игорь... Со стороны все это, повторяю, выглядело в высшей степени забавно, особенно, когда какой-нибудь девочке приходилось низко нагибаться, чтобы поднять с земли носилки с еще одной такой же бедолагой в противогазе. Узнать кого-либо из них было решительно невозможно, поскольку попки "санитарок" отличались друг от друга разве что расцветкой трусиков, а сами девочки и подавно были "на одно лицо". Кто-то из пацанов даже в шутку предложил устроить на эту тему что-то вроде викторины "Кто есть кто?", вот только объявления ее результатов дождались немногие. Потому что, как объяснил военрук, санитарки, оказывается, бегали здесь не просто так, а "отрабатывали действия на зараженной местности". И по правилам игры вообще не должны были снимать противогазов до самого ее окончания! Вообще-то это было форменным издевательством над девочками-семиклассницами, но никому и в голову не приходило протестовать. В конечном итоге, за первые полчаса игры ребятам удалось мельком увидеть потное, раскрасневшееся, как после бани, лицо всего лишь одной из несчастных "санитарок", неожиданно оказавшейся... Наташкой Брязгиной, старостой 7 "б" класса! Известная своей аккуратностью и исполнительностью, она, тем не менее, не смогла выдержать этой бесконечной пытки и после одного из забегов в сердцах сорвала с себя ненавистную маску, за что, естественно, тут же была объявлена "пораженной" и под улюлюканье команды соперников отправлена к зрителям. Остальные школьницы, несмотря на жару, духоту и ехидные реплики мальчишек, стоически не снимали противогазов до самого победного конца, хотя мучились при этом, судя по всему, ужасно. Ведь даже отдыхать в промежутках между стартами им приходилось... сидя в противогазах на поставленной в тени тополей длинной скамейке, где они, понуро свесив гофрированные хоботы и что-то мыча друг другу, приводили себя в порядок, вытряхивая из туфелек набившиеся туда камешки или подтягивая сползшие чулки. Игорь тогда, помнится, еще подумал, что их лица под масками, должно быть, тоже были такие же красные и потные, как у Наташки, но, поскольку видно этого не было, то Наташку ему было жалко, а этих безропотных и безликих девчонок – как-то не очень. В общем, зрелище это было одновременно и грустное, и смешное, и чуточку пугающее... И вот теперь выясняется, что одной из этих лысых уродин с хоботом как раз и была Оля Абросимова! Потрясающе... Игорю и в голову не могло прийти, что такая красивая девочка, как она, могла согласиться напялить на себя эту страшную резиновую маску, да еще и целый час бегать в ней, задыхаясь и обливаясь потом, на глазах у всей школы! Кто-кто, а уж Оля всегда ассоциировалась у него с чем угодно, только не с такими вещами, как война и противогаз... Но все-таки молодец она, конечно, раз такое выдержала! "Ну, теперь вспомнил?" "Кажется, вспомнил! – кивнул Игорь, – Только кто из них была ты?" "Не узнал меня, да? – смущенно хихикнула Оля, на секунду забыв о раздувающемся от воды животе, – Ну, еще бы! Чего улыбаешься? Думаешь, легко нам было по такой жаре носилки в противогазах таскать?!" "Да ничего я такого не думаю! – запротестовал Игорь, – Мне еще тогда вас было жалко... Ты лучше тогда скажи, кто была ваша "пострадавшая"?" "Пострадавшая? Сперва была Жанка Покатаева..." "Да ну!!!" "Что, и ее не узнал? На Жанку ведь тоже противогаз напялили, а потом на носилки уложили. Она, конечно, самая маленькая у нас, но все равно же тяжело! Правда, потом мы друг друга уже по очереди таскать стали... Ты чего опять улыбаешься? Ну, да, конечно смешно – все с такими рожами!" Усмешка, пробежавшая по лицу Игоря на этот раз никакого отношения к рассказу Оли, однако, не имела. Просто его мало-помалу начала забавлять сама сложившаяся здесь и сейчас ситуация... Согласитесь, не каждый день обыкновенному советскому школьнику случается непринужденно болтать со своей одноклассницей, в то время, как она, поминутно морщась от боли, стоит перед тобой на коленях со спущенными трусами и торчащим из попы резиновым шлангом! "Надо же – клизму самой Абросимовой поставил! Ну и дела! Рассказать кому, так ведь ни за что не поверят..." "Да это я так, о своем... – вернулся к разговору Игорь, – Ну, и как – дотащили свои носилки?" "Дотащили... – вздохнула Оля, – Только я упала один раз, под конец..." Вот этот момент "Зарницы" Игорь запомнил как раз очень хорошо, хотя и наблюдал его с приличной дистанции. Одна из девчонок перед самым финишем, очевидно, споткнувшись обо что-то, а может, просто выбившись из сил, вдруг выпустила из рук носилки и, эффектно сверкнув из-под задравшегося платья наполовину сбившимися в попку трусиками, кубарем полетела прямо на засыпанную керамзитом беговую дорожку. Кстати, волосы у той девочки, насколько он смог заметить, и впрямь были длинными и светлыми, точь-в-точь, как у Оли... "Так это была ты?!!" "Наверное... – пожала плечами Оля, – Там же, кроме меня, надеюсь, никто больше не падал?" "Ну, и как оно? Не ушиблась?" "Да нет, не очень... Только чулки порвала, – покачала головой девочка, – А вообще, конечно, ничего там хорошего не было. Бежишь, маска на голову давит, хобот болтается, сердце стучит, дышать нечем, резиной воняет – просто ужас! Да еще носилки тяжелые на себе тащишь... А как прибежишь – все равно же противогаз снять не дают. Только руку протянешь, а военрук уже тут как тут! Стоит, зубы скалит... А ты сидишь, как дура, с этим хоботом, даже отдышаться толком невозможно! Потом встаешь, снова куда-то бежишь... И так целый час. Я, когда все закончилось, противогаз уже сама снять не могла – к лицу прилип, честное слово! Хорошо еще, девчонки помогли... Не знаю, как я все это только выдержала?" "И правда – как?!" – подумал Игорь. "Но вот эта штука, – девочка покосилась на вставленный в попу шланг, – по-моему, еще хуже! Там хоть больно не было..." Игорь посмотрел на нее с откровенной жалостью. Казалось бы – куда уж хуже... "Да, тогда тебе точно не позавидуешь!" – искренне посочувствовал он девочке. Даже ему было утомительно держать на весу тяжелый резервуар с водой, хотя тот и стал уже заметно легче, чем вначале. А каково приходится ей? Оля согласно кивнула головой и даже попыталась изобразить подобие улыбки, но тут из ее живота раздалось глухое урчание и улыбка вновь сменилась гримасой боли... "Сколько там еще осталось?" – нетерпеливо спросила девочка. Игорь на глаз прикинул количество оставшейся в резервуаре воды. "Уже меньше половины!" – радостно доложил он. "Ну, тогда попробую как-нибудь дотерпеть до конца!" Оля стоически стиснула зубы и лишь сильнее выгнула спину, выпятив попку и запрокинув затылок. Игорю сразу бросилось в глаза, что ее живот, перетянутый эластичным пояском с резинками для чулок, уже заметно вздулся от заполнявшей его воды... Игорь сокрушенно покачал головой. "Не пойму я все-таки, зачем тогда тебе все это надо? На фига так мучиться?!" "Мама велела! Ты же слышал..." – не вдаваясь в подробности, ответила Оля. Однако Игоря такой ответ не устроил. Мало ли чего матери велят! "Знаешь, Игорь... – после секундного колебания тихо сказала девочка, – Ты только никому не говори. У меня в кишечнике что-то не в порядке..." "Да?!" "Может быть, даже опухоль..." – еще более понизив голос, добавила Оля. "И что теперь?" "А теперь завтра будет обследование. Ко-ло-но-ско-пи-я! Знаешь, что это такое? Засунут мне в задницу шланг с лампочкой – вроде этого, только толще – и станут смотреть, что у меня внутри. Да еще будут воздухом меня через шланг надувать – говорят, так надо... Бр-р-р! Будто я им футбольный мяч! Ну вот, а чтобы там внутри все было чисто, мне сегодня целый день ничего нельзя есть, и обязательно – клизма! Вот так! А утром, наверное, еще одну поставят! Если бы ты знал, как мне все это надоело!!!" В последней фразе Оли явственно проступили истеричные нотки и Игорю даже показалось, что в глазах девочки блеснули слезы... Ого! Вон оно что... А он всегда думал, что у спортсменов железное здоровье! От неожиданности Игорь даже не знал, что и сказать на все это, поэтому просто отвел глаза куда-то в сторону. Разговор прервался сам собой, да и Оле, похоже, стало уже совсем не до разговоров...
"Грелка" в руках Игоря делалась все более легкой, но чем больше она пустела и чем больше воды вливалось в кишечник девочки, тем громче и жалобнее становились ее стоны. Нетерпеливо суча ногами, Оля одной рукой все время держалась за живот, а другой отчаянно вцепилась в спинку кровати. Ягодицы девочки судорожно сжимались, словно пытаясь перекусить вставленный в попу шланг, но тот лишь раскачивался в такт ее движениям и неумолимо продолжал вливать в нее все новые и новые порции ледяной воды... Наконец, ей стало совсем невмоготу. "Все, не могу больше! Хватит!" – тяжело дыша, взмолилась девочка, снизу вверх глядя на Игоря. Игорь покачал головой и, опустив кружку, заглянул внутрь нее. "Спокойно, Ольга! Там уже немного осталось! – с ноткой злорадства сообщил он, – Потерпишь еще чуть-чуть?" Сам он, похоже, уже был не прочь продлить страдания девочки как можно дольше, начиная получать от этого что-то вроде удовольствия.