Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
История меня. Часть 2
Там я заставлял ее не носить трусики под юбочкой, правильно сидеть и вообще подчиняться всем моим приказам. А при встрече она должна была дать мне себя поцеловать в губы, ну вы поняли в какие. Я проверял в коридоре на переменах насколько гладкий у нее сегодня лобок.
Постепенно, в моих фантазиях она стала доминировать надо мной. И в газетах я уже больше перечитывал рассказы "Госпожа-раб". Так, постепенно, уже я стал отдаваться в рабство Надежде Викторовне:
– Сегодня у нас изложение. Надеюсь, все подготовились. Убираем все со столов и оставляем только ручки и карандаши! – сегодня она была особенно прекрасна: в джинсовой жилетке, белой полупрозрачной блузке и своей, наверное, самой короткой черной плиссированной юбке.
– Давай, раздай тетради, и начнем писать, – обратилась она ко мне. Я всегда раздавал тетради, потому что сидел прямо перед ней. А сегодня я сидел еще и один, так как соседка заболела. Раздав тетради, я сел на свое место и приступил к написанию изложения. Вдруг раздался звук падения ручки на пол, и я на секунду оторвался от тетради, Надежда Викторовна смотрела прямо на меня:
– Подними, пожалуйста, мою ручку, она где-то тут упала, – все снова вернулись к написанию сочинения, а я полез под парту. Нащупав ручку, я поднял глаза и не поверил тому, что открылось взору: Надежда Викторовна сидела на самом краешке стула, широко раздвинув ноги, а юбочка была задрана до самого пояса. На ней не было трусиков!!! И сидела она "правильно"! Я забыл обо всем на свете и принялся разглядывать ее гладко выбритую промежность. Я просто не верил своим глазам! Меня привел в себя ее сердитый голос:
– Ну ты что, не можешь ручку найти? – пришлось вылезать и отдать ручку. Глаза ее улыбались.
После этого нормально писать я уже не мог и дважды сам ронял ручку только затем, чтобы посмотреть еще и еще на это восхитительное зрелище. Когда до конца урока оставалось 10 минут, Надежда Викторовна подошла ко мне и взяла тетрадь. Пробежав написанное глазами, она сказала:
– Придется остаться после уроков.
– Так, проверяем ошибки и сдаем работы:
Все сдали тетради и постепенно вышли. У нас был последний урок, и я остался ждать "разбора полетов".
– Иди, садись на свое место. И почему ты не написал изложение? – спросила Надежда Викторовна, когда я сел. Она подошла к моей парте и присела на краешек, задрав юбочку почти до пояса.
– Ну, я жду ответа.
– Я: э-э-э: Ну: – я просто не мог соображать, когда в 30 см от меня находились эти ножки.
– Тебе нравится смотреть на мои ноги? – вдруг спросила она. Я покраснел и отвел взгляд от ее прелестных ножек.
– У вас очень красивые ноги, – выдавил я и покраснел еще больше.
– А тебе не кажется, что ты мне тоже должен показать взамен? Ведь ты на мои ноги смотрел, а я на твои нет. Давай-ка, снимай штаны! – в голосе ее послышались повелительные нотки. – Ну же, я жду!
Я деревянными руками расстегнул брюки и снял их. Надежда Викторовна взяла у меня брюки и положила их на свой стул. Трусиков на мне не было, и я дико возбудился оттого, что стою почти голый перед одетой женщиной. Член мой моментально вскочил, она заметила это и улыбнулась:
– Тебе приятно стоять голышом передо мной? – спросила она вкрадчивым, сладким голосом.
– Да, – кое-как выдавил из себя я. Язык отказывался служить и был каким-то деревянным. Я стоял красный как помидор, вот они, те чувства, что я так хотел испытать на даче! Это было просто непередаваемо!
– Ну так что же ты остановился? Раздевайся совсем, тебе ведь этого хочется? Мне тоже приятно смотреть на тебя голенького, ты же хочешь сделать мне приятно? – ее голос, казалось, проникал в самую душу.
Негнущимися пальцами я расстегнул пуговицы на рубашке и остался совсем голым. Все, о чем я только мечтал, сбывалось прямо на глазах! Надежда Викторовна собрала всю мою одежду и сложила в свой шкаф:
– Тебе ведь нравится быть передо мной голеньким, зачем тогда одежда? Давай-ка, мы ее уберем.
– Подойди ко мне, – я встал из-за парты и подошел к ней. – Тебе нравятся мои ноги, а нравятся ли тебе мои туфельки? Ты хочешь поцеловать их? Сделай мне приятно – поцелуй их. Встань на колени и поцелуй левую туфельку, – ее голос звучал как ангельское пение.
– Ну же! Я жду! – теперь это был властный голос повелительницы, которому я просто не мог сопротивляться. Хотя, я и не хотел сопротивляться, наверное, я просто не до конца еще поверил в реальность происходящего. Упав на колени, я прильнул губами к ее прекрасной туфельке:
– Молодец! Ты же всегда будешь делать мне приятное, не так ли? Иначе мне придется тебя строго наказать!
Я посмотрел на нее снизу вверх и поймал от этого еще больший кайф. Она возвышалась надо мной как Королева:
– Да, Надежда Викторовна, я буду выполнять все ваши приказы!
– Ты будешь выполнять все мои приказы? – переспросила она. – Ты будешь моим рабом! – она утвердила это как данность своим повелительным голосом, который приводил меня в трепет.
Она села на свой стул и приказала:
– Иди сюда! – только я попытался встать с колен, как она прикрикнула:
– Разве я приказывала встать?! Иди на коленях! Быстро! Я вижу, тебя еще многому предстоит научить!
Я подполз к ней и замер в ожидании дальнейших приказов.
– Ты когда-нибудь целовал женщину между ног? – она приподняла юбочку, под которой не было трусиков. Ее гладко выбритая промежность была прекрасна.
– Да, своей сестре и ее подружке, – я не мог оторвать взгляд от ее щелки.
– Надо отвечать: "Да, Госпожа"! Ты, я вижу, и хорошим манерам не обучен? Придется серьезно заняться твоим воспитанием.
– Да, Госпожа! Я буду рад получить знания от вас!
– Получить? Судя по всему, мне придется их в тебя вколачивать! Так что готовься!
– Да, Госпожа! Как прикажете, Госпожа!
– А теперь приласкай меня между ног, живо! И чтобы мне понравилось, не то первую порцию знаний получишь прямо сейчас!
Я приник к ее щелке и принялся вылизывать так, как до этого лизал сестренке и Юльке:
– Не так! Давай глубже и сильнее! – Надежда Викторовна схватила меня за волосы и принялась водить моей головой там, где ей было нужно. – Понял теперь, как надо? Давай, живо! Работай языком!
Я проник языком в самую щелку как можно глубже и принялся вылизывать ее там. Она вся истекала соками, сначала я даже подумал, что она писает в меня, но потом сообразил, что моча пахнет по-другому. Этот запах был куда приятней, она была такая сладкая и со вкусом земляники. Я принялся слизывать ее выделения с таким упоением, которого сам от себя не ожидал. Я задел носом какой-то бугорок и Госпожа вся выгнулась и застонала:
– Да, давай еще! Лижи меня там! Сильнее!
Я принялся ласкать и вылизывать ее клитор, обнимая его губами и слегка посасывая. Буквально через минуту она застонала, схватила меня за волосы и со всей силы прижала мою голову к себе так, что я даже не мог дышать. Ее затрясло мелкой дрожью и соки хлынули просто потоком – я даже не успевал их глотать. Все мое лицо было в выделениях Госпожи, а я сам был на седьмом небе от счастья!
Надежда Викторовна откинулась на спинку стула и потрепала меня по голове:
– Ты неплохо справился. Иди-ка, теперь, умойся. Можешь встать с колен, заслужил!
Я потянулся было за одеждой в шкаф, как тут же получил ощутимый шлепок по попе:
– Кто сказал одеваться? Иди голышом! – она улыбнулась и продолжила более мягко: – Тебе же нравится, иди!
Я осторожно выглянул из класса – в коридоре никого не было. Тут я сообразил, что дверь в класс все это время была распахнута, и чуть было сам не кончил от осознания того, что кто угодно мог зайти и застать меня там голого, вылизывающего промежность своей классной руководительницы. "Моей Госпожи", – я тут же поправил сам себя. Туалет был прямо напротив класса, так что я уже было направился туда, как услышал окрик:
– Иди в женский туалет!
Делать нечего, и я пошел через весь этаж в женский туалет. В кабинетах музыки и математики еще шли уроки. Пока я шел, я все больше и больше возбуждался оттого, что сейчас кто-то может выйти в туалет и увидеть меня здесь голенького: тут я сообразил, что член свободно болтается и тут же спрятал его между ног. Теперь мне даже хотелось, чтобы какая-нибудь девочка отпросилась в туалет. До туалета оставалось еще метров 10, как я услышал:
– Ольга Игоревна, можно выйти? – это была Катька из параллельного "Г" класса.
– Потерпи пять минут – сейчас уже урок кончится.
– Я и так уже весь урок терплю, – послышался негромкий смех.
– Ладно, давай, беги. Так, запишем домашнее задание:
Я опрометью кинулся в туалет, наверное, она даже успела увидеть мою тень, когда выходила из класса. Туалеты у нас были без кабинок – все на виду, правда, унитазы были разделены перегородками. Я забежал за самую дальнюю и затаился как мышь. Все мое желание быть застигнутым голеньким в коридоре моментально испарилось. Послышался скрип двери, а затем негромкое цоканье каблучков по кафелю, неумолимо приближающееся к моему, с позволения сказать, укрытию. Послышался шум расстегиваемой одежды, и вот зажурчала струйка. Сознание того, что за перегородкой писает моя подруга, а я тут стою голый с членом между ног и лицом, перепачканным выделениями моей классной руководительницы (моей Госпожи, я тут же снова себя поправил), снова неимоверно возбудило меня. Вот Катя оделась и направилась к выходу. Я не смог удержаться и вышел из-за укрытия, Катя прошла к выходу, не оборачиваясь, и скрылась за дверью.
Только я чуть расслабился, как прозвенел звонок. "Черт, сейчас здесь будет не протолкнуться – все девчонки придут покурить!" Тут же заскрипела входная дверь, и я снова юркнул в свое убежище ждать неминуемого обнаружения. Чиркнула спичка, и я почувствовал запах табачного дыма. Вдруг снова послышался скрип двери, и я услышал голос Надежды Викторовны, моей Госпожи:
– Так, сколько раз я тебе говорила не курить, стерва?!
– Простите меня, Госпожа! – я не поверил своим ушам!
– Ну уж нет! Сейчас ты у меня получишь по полной! Раздевайся, шлюха, живо! – послышались шлепки как от пощечин.
– Да, Госпожа, я уже раздеваюсь, Госпожа! – голос дрожал.
– Я хотела сделать тебе подарок, а ты так себя ведешь! Дрянь!
– Эй, подарок, выходи! – сказала Госпожа насмешливо. – Ну, живо, а то я не в настроении!
Я вышел наружу с бешено колотящимся сердцем.
Постепенно, в моих фантазиях она стала доминировать надо мной. И в газетах я уже больше перечитывал рассказы "Госпожа-раб". Так, постепенно, уже я стал отдаваться в рабство Надежде Викторовне:
– Сегодня у нас изложение. Надеюсь, все подготовились. Убираем все со столов и оставляем только ручки и карандаши! – сегодня она была особенно прекрасна: в джинсовой жилетке, белой полупрозрачной блузке и своей, наверное, самой короткой черной плиссированной юбке.
– Давай, раздай тетради, и начнем писать, – обратилась она ко мне. Я всегда раздавал тетради, потому что сидел прямо перед ней. А сегодня я сидел еще и один, так как соседка заболела. Раздав тетради, я сел на свое место и приступил к написанию изложения. Вдруг раздался звук падения ручки на пол, и я на секунду оторвался от тетради, Надежда Викторовна смотрела прямо на меня:
– Подними, пожалуйста, мою ручку, она где-то тут упала, – все снова вернулись к написанию сочинения, а я полез под парту. Нащупав ручку, я поднял глаза и не поверил тому, что открылось взору: Надежда Викторовна сидела на самом краешке стула, широко раздвинув ноги, а юбочка была задрана до самого пояса. На ней не было трусиков!!! И сидела она "правильно"! Я забыл обо всем на свете и принялся разглядывать ее гладко выбритую промежность. Я просто не верил своим глазам! Меня привел в себя ее сердитый голос:
– Ну ты что, не можешь ручку найти? – пришлось вылезать и отдать ручку. Глаза ее улыбались.
После этого нормально писать я уже не мог и дважды сам ронял ручку только затем, чтобы посмотреть еще и еще на это восхитительное зрелище. Когда до конца урока оставалось 10 минут, Надежда Викторовна подошла ко мне и взяла тетрадь. Пробежав написанное глазами, она сказала:
– Придется остаться после уроков.
– Так, проверяем ошибки и сдаем работы:
Все сдали тетради и постепенно вышли. У нас был последний урок, и я остался ждать "разбора полетов".
– Иди, садись на свое место. И почему ты не написал изложение? – спросила Надежда Викторовна, когда я сел. Она подошла к моей парте и присела на краешек, задрав юбочку почти до пояса.
– Ну, я жду ответа.
– Я: э-э-э: Ну: – я просто не мог соображать, когда в 30 см от меня находились эти ножки.
– Тебе нравится смотреть на мои ноги? – вдруг спросила она. Я покраснел и отвел взгляд от ее прелестных ножек.
– У вас очень красивые ноги, – выдавил я и покраснел еще больше.
– А тебе не кажется, что ты мне тоже должен показать взамен? Ведь ты на мои ноги смотрел, а я на твои нет. Давай-ка, снимай штаны! – в голосе ее послышались повелительные нотки. – Ну же, я жду!
Я деревянными руками расстегнул брюки и снял их. Надежда Викторовна взяла у меня брюки и положила их на свой стул. Трусиков на мне не было, и я дико возбудился оттого, что стою почти голый перед одетой женщиной. Член мой моментально вскочил, она заметила это и улыбнулась:
– Тебе приятно стоять голышом передо мной? – спросила она вкрадчивым, сладким голосом.
– Да, – кое-как выдавил из себя я. Язык отказывался служить и был каким-то деревянным. Я стоял красный как помидор, вот они, те чувства, что я так хотел испытать на даче! Это было просто непередаваемо!
– Ну так что же ты остановился? Раздевайся совсем, тебе ведь этого хочется? Мне тоже приятно смотреть на тебя голенького, ты же хочешь сделать мне приятно? – ее голос, казалось, проникал в самую душу.
Негнущимися пальцами я расстегнул пуговицы на рубашке и остался совсем голым. Все, о чем я только мечтал, сбывалось прямо на глазах! Надежда Викторовна собрала всю мою одежду и сложила в свой шкаф:
– Тебе ведь нравится быть передо мной голеньким, зачем тогда одежда? Давай-ка, мы ее уберем.
– Подойди ко мне, – я встал из-за парты и подошел к ней. – Тебе нравятся мои ноги, а нравятся ли тебе мои туфельки? Ты хочешь поцеловать их? Сделай мне приятно – поцелуй их. Встань на колени и поцелуй левую туфельку, – ее голос звучал как ангельское пение.
– Ну же! Я жду! – теперь это был властный голос повелительницы, которому я просто не мог сопротивляться. Хотя, я и не хотел сопротивляться, наверное, я просто не до конца еще поверил в реальность происходящего. Упав на колени, я прильнул губами к ее прекрасной туфельке:
– Молодец! Ты же всегда будешь делать мне приятное, не так ли? Иначе мне придется тебя строго наказать!
Я посмотрел на нее снизу вверх и поймал от этого еще больший кайф. Она возвышалась надо мной как Королева:
– Да, Надежда Викторовна, я буду выполнять все ваши приказы!
– Ты будешь выполнять все мои приказы? – переспросила она. – Ты будешь моим рабом! – она утвердила это как данность своим повелительным голосом, который приводил меня в трепет.
Она села на свой стул и приказала:
– Иди сюда! – только я попытался встать с колен, как она прикрикнула:
– Разве я приказывала встать?! Иди на коленях! Быстро! Я вижу, тебя еще многому предстоит научить!
Я подполз к ней и замер в ожидании дальнейших приказов.
– Ты когда-нибудь целовал женщину между ног? – она приподняла юбочку, под которой не было трусиков. Ее гладко выбритая промежность была прекрасна.
– Да, своей сестре и ее подружке, – я не мог оторвать взгляд от ее щелки.
– Надо отвечать: "Да, Госпожа"! Ты, я вижу, и хорошим манерам не обучен? Придется серьезно заняться твоим воспитанием.
– Да, Госпожа! Я буду рад получить знания от вас!
– Получить? Судя по всему, мне придется их в тебя вколачивать! Так что готовься!
– Да, Госпожа! Как прикажете, Госпожа!
– А теперь приласкай меня между ног, живо! И чтобы мне понравилось, не то первую порцию знаний получишь прямо сейчас!
Я приник к ее щелке и принялся вылизывать так, как до этого лизал сестренке и Юльке:
– Не так! Давай глубже и сильнее! – Надежда Викторовна схватила меня за волосы и принялась водить моей головой там, где ей было нужно. – Понял теперь, как надо? Давай, живо! Работай языком!
Я проник языком в самую щелку как можно глубже и принялся вылизывать ее там. Она вся истекала соками, сначала я даже подумал, что она писает в меня, но потом сообразил, что моча пахнет по-другому. Этот запах был куда приятней, она была такая сладкая и со вкусом земляники. Я принялся слизывать ее выделения с таким упоением, которого сам от себя не ожидал. Я задел носом какой-то бугорок и Госпожа вся выгнулась и застонала:
– Да, давай еще! Лижи меня там! Сильнее!
Я принялся ласкать и вылизывать ее клитор, обнимая его губами и слегка посасывая. Буквально через минуту она застонала, схватила меня за волосы и со всей силы прижала мою голову к себе так, что я даже не мог дышать. Ее затрясло мелкой дрожью и соки хлынули просто потоком – я даже не успевал их глотать. Все мое лицо было в выделениях Госпожи, а я сам был на седьмом небе от счастья!
Надежда Викторовна откинулась на спинку стула и потрепала меня по голове:
– Ты неплохо справился. Иди-ка, теперь, умойся. Можешь встать с колен, заслужил!
Я потянулся было за одеждой в шкаф, как тут же получил ощутимый шлепок по попе:
– Кто сказал одеваться? Иди голышом! – она улыбнулась и продолжила более мягко: – Тебе же нравится, иди!
Я осторожно выглянул из класса – в коридоре никого не было. Тут я сообразил, что дверь в класс все это время была распахнута, и чуть было сам не кончил от осознания того, что кто угодно мог зайти и застать меня там голого, вылизывающего промежность своей классной руководительницы. "Моей Госпожи", – я тут же поправил сам себя. Туалет был прямо напротив класса, так что я уже было направился туда, как услышал окрик:
– Иди в женский туалет!
Делать нечего, и я пошел через весь этаж в женский туалет. В кабинетах музыки и математики еще шли уроки. Пока я шел, я все больше и больше возбуждался оттого, что сейчас кто-то может выйти в туалет и увидеть меня здесь голенького: тут я сообразил, что член свободно болтается и тут же спрятал его между ног. Теперь мне даже хотелось, чтобы какая-нибудь девочка отпросилась в туалет. До туалета оставалось еще метров 10, как я услышал:
– Ольга Игоревна, можно выйти? – это была Катька из параллельного "Г" класса.
– Потерпи пять минут – сейчас уже урок кончится.
– Я и так уже весь урок терплю, – послышался негромкий смех.
– Ладно, давай, беги. Так, запишем домашнее задание:
Я опрометью кинулся в туалет, наверное, она даже успела увидеть мою тень, когда выходила из класса. Туалеты у нас были без кабинок – все на виду, правда, унитазы были разделены перегородками. Я забежал за самую дальнюю и затаился как мышь. Все мое желание быть застигнутым голеньким в коридоре моментально испарилось. Послышался скрип двери, а затем негромкое цоканье каблучков по кафелю, неумолимо приближающееся к моему, с позволения сказать, укрытию. Послышался шум расстегиваемой одежды, и вот зажурчала струйка. Сознание того, что за перегородкой писает моя подруга, а я тут стою голый с членом между ног и лицом, перепачканным выделениями моей классной руководительницы (моей Госпожи, я тут же снова себя поправил), снова неимоверно возбудило меня. Вот Катя оделась и направилась к выходу. Я не смог удержаться и вышел из-за укрытия, Катя прошла к выходу, не оборачиваясь, и скрылась за дверью.
Только я чуть расслабился, как прозвенел звонок. "Черт, сейчас здесь будет не протолкнуться – все девчонки придут покурить!" Тут же заскрипела входная дверь, и я снова юркнул в свое убежище ждать неминуемого обнаружения. Чиркнула спичка, и я почувствовал запах табачного дыма. Вдруг снова послышался скрип двери, и я услышал голос Надежды Викторовны, моей Госпожи:
– Так, сколько раз я тебе говорила не курить, стерва?!
– Простите меня, Госпожа! – я не поверил своим ушам!
– Ну уж нет! Сейчас ты у меня получишь по полной! Раздевайся, шлюха, живо! – послышались шлепки как от пощечин.
– Да, Госпожа, я уже раздеваюсь, Госпожа! – голос дрожал.
– Я хотела сделать тебе подарок, а ты так себя ведешь! Дрянь!
– Эй, подарок, выходи! – сказала Госпожа насмешливо. – Ну, живо, а то я не в настроении!
Я вышел наружу с бешено колотящимся сердцем.