Расчленение добродетели или Секретный дневник мадемуазель N.

Кладбище Мурнсвортов вынырнуло из плотного тумана, словно призрак из недр древнего склепа. Через стекло кареты я увидела покосившуюся калитку и древние могильные камни, над которыми уныло текла белесая пелена. Еще дальше, из мглы проступали величественные статуи плачущих ангелов и грандиозная стелла, увенчанная изображением закутавшейся в плащ смерти. Костлявые руки угрюмой скульптуры сжимали остро отточенную стальную косу, а также щит с изображением песочных часов. Могильник выглядел тихим и абсолютно заброшенным, несмотря на то, что в его воздухе чувствовалось напряжение и опасность.

– Мадам, возвращайтесь поскорее, – настороженно произнес Донасьен, поглядывая на меня настороженным взглядом, – Кладбища бывают опасны!
Я кивнула своему слуге головой и покинула экипаж. Кладбища действительно могли быть опасны. И дело было вовсе не в деревенских сказаниях, повествующих о мертвых драконах насильниках. Таких бестий среди могил никогда не водилось. Наибольшую опасность представляли другие – двуногие монстры.

В качестве примера, иллюстрирующего мои слова, я могу привести следующую историю. Граф S, известный на всю округу развратник, довольно долго утолял свою похоть исключительно с молоденькими девственницами и малолетними девчушками. Несчастные дети приносили графу сильнейшее удовольствие, а он взамен учил их самым бесстыдным кроватным фокусам. Говорят, что временами граф затаскивал в свою кровать по десять представительниц прекрасного пола. Расположив малолеток на простынях, аристократ разворачивал их к себе задом, а после, поочередно, совокуплялся с ними, не делая исключений ни для анальных ни для вагинальных девственниц.

Естественно, используя задницы малолеток для удовлетворения своей животной похоти, граф не переставая прибегал к самым изощренным способам стимуляции своего не очень большого члена. Наконец аристократ устал и от таких экстравагантных развлечений. Пытаясь еще больше возбудить свой болезненный разум, S задумал брать девушек прямо посреди могильных плит древнего кладбища Мурнсвортов. Безумец заставлял несчастных ложиться на каменные надгробья, украшал их тела увядшими цветами и в свете умирающей луны совокуплялся с ним в самых неестественных позициях. При этом, чем более страшным и диким было место, тем большее удовольствие от происходящего получал обезумевший извращенец. Ходит слух, что однажды, S положил живую девушку в предварительно купленный гроб, завинтил его крышку и закопал лакированный ящик в саду своего огромного дома. Через несколько часов томительного ожидания, граф вырыл гроб из земли, раскрыл его и тут же изнасиловал поседевшую, и едва живую от ужаса молоденькую невольницу. Впрочем, этот скандал "счастливо" удалось замять, когда S. "одарил" родственников несчастной невероятной сумой денег.

Однако, триумф графа был не долгим. Когда слухи о кошмарных деяниях аристократа докатились до столицы, императрица потребовала расследования. В провинцию был отправлен Четвертый имперский магистрат. S. не раздумывая ударился в бега, но, как говорит г-н M., не сумел скрыться от небесного правосудия. Видимо, напоследок он решил удовлетворить свою похоть наиболее извращенным образом, что и стало причиной его ужасной гибели.

Обескровленного, растерзанного графа нашли посреди древних монументов в самом дальнем углу заброшенного могильника. Кровь и сперма были высосаны из его тела, тогда как согласно показаниям врача, незадолго до смерти граф участвовал в сношении с несколькими женщинами. Однако, на одну странность практически никто не обратил внимания. Лишь кладбищенский сторож рассказал мне по секрету, что в ту ночь, цепи на Склепе Трех сестер были сняты, а замки угрюмой могилы были открыты изнутри. Как вы понимаете, насильник стал жертвой вампирского триумвирата, но власти были столь ослеплены ненавистью к нему, что сожгли труп развратника и немедленно прекратили дальнейшее расследование. Магистрат наложил на сад и дом S. печать рока и удалился к имперскому двору.
Таким образом, я шла между монументов и мемориалов древнего кладбища, соблюдая известную осторожность. Набрав среди могил необходимых ингредиентов, я двинулась в обратный путь и с трудом нашла железную калитку, через которую попала во внутренние пределы кладбища. Когда я подошла к выходу из могильника, туман усилился, и теперь под моими ногами текла белесая река призрачной взвеси.

Пустившись в обратный путь, я закрыла шторки, висящие на окнах экипажа и, предвкушая долгую дорогу, расстегнула верхнюю часть походного платья. Расшнуровав верхние петли корсажа, я выпустила на свободу свою крепкую хорошо сложенную грудь и легким движением пальцев отодвинула в сторону черный треугольник трусиков. Свои приготовления я закончила только тогда, когда извлекла из украшения треуголки длинную и чрезвычайно острую стальную булавку.

Сладкий процесс мастурбации я начала с того, что стала подрачивать клитор. Уже через минуту мои половые губы увлажнились, и я отчетливо почувствовала терпкий запах, сопровождающий женское возбуждение. Опустившись на спину, я широко раздвинула ноги и уперлась каблуками туфель в боковины каретных стенок. После этого, я крайне осторожно ввела в набухшую вагину свой палец, украшенный огромный кольцом. Совершая искусные вращательные движения и фантазируя на самые грязные темы, я довела себя до животного исступления. Левая моя рука теребила раскрывшуюся дырку, тогда как правая касалась набухшего соска. Ощутив безумие сладостной похоти, я вставила в рот специальный продолговатый кляп, напоминавший то самое хитроумное устройство, что помещается между зубами ездовой лошади. Застегнув эту штуковину у себя на затылке, я пришла в еще большее возбуждение и стала постанывать от получаемого удовольствия. Когда мое влагалище внезапно затрепетало, я лишь сильнее закусила добровольно вставленную затычку и со всей силы всадила в возбужденный сосок заранее приготовленную иглу.

Моё тело тут же пронзила волна острой боли. Однако, в следующий момент, через дыру вагины хлестанул сильнейший поток вязкой влаги, который немного притупил болезненные ощущения. Оргазм был столь сильным, что я не задумываясь, еще раз проколола свой сосок в противоположном направлении. Влагалище немедленно отозвалось новой волной сокращений. Взглянув на свой живот, я увидела, что по нему сочится пара извилистых кровавых струек. Если бы не кляп, то во время проколов я бы, наверное, зашлась в крике, но сейчас из моего рта доносились лишь всхлипы и тяжелые животные стоны. К счастью дело было сделано – я проколола соски без чьей либо помощи, и позже собрала кровь, которая также могла потребоваться в будущем, для проведения арканных экспериментов рядом с Ребеккой.

Когда влагалищные спазмы, наконец, прекратились, я с трудом опустила дрожащие ноги и вынула изо рта залитый слюной кляп. Оставшуюся часть дороги я приводила себя в порядок и отмывала карету от вырвавшихся из влагалища выделений.

Остаток дня прошел без особых приключений. Однако, Марта сообщила мне, что в ближайшие дни из Фалькенбурга должны были вернуться мои припоздавшие любовницы – сестры близнецы Жустина и Жульетта.

17 Закатной звезды, 1784 года

Снег продолжает лежать на полях и горных пиках Вайтхилла. Ночной порой воздух очень прозрачный и холодный. Как говорит г-н М., в такие дни Создатель напрямую общается со своими детьми, посылая им отраженный свет изначального творения.

Сегодня по утру, в наш небольшой полуразрушенный замок пожаловал г-н Нимье со своей супругой Ридицией. Нимье получил известность, как умелый и могущественный волшебник, способный призывать существ, обитающих в иных мирах и планах реальности. В свои 40 лет Гимье продолжал оставаться привлекательным мужчиной, а его пронзительно синие глаза и сильные руки вскружили голову ни одной высокородной даме. Что касается его жены – Ридиции, то ей едва исполнилось 20 лет. Эта изящная, не очень высокая женщина обладала смуглой кожей, доставшейся по наследству от южных предков, а также маленькими, можно сказать, детскими ручками. Ноги у Ридиции были стройными и очень, очень соблазнительными. Поскольку Нимье со своей супругой ехал в столицу, и остановился у нас на один день, я не удивилась тому, что Ридиция привезла с собой целый гардероб шикарных платьев, а ее прическа была произведением парикмахерского искусства. В сущности Ридиция был нежным и скромным ребенком. Женщина едва начала пробуждаться в ней и по всей видимости девушка не знала, что делать с этим даром природы. Единственное, что меня сильно поразило в Ридиции, так это взволнованный, тревожный взгляд, которым она смотрела на мужа.

Однако, вновь вернемся к моему гостю. О деятельности Нимье я знала лишь понаслышке. Колдун редко покидал свой горный манор, и общался с другими волшебниками только на научных симпозиумах и через крайне нерегулярную переписку. Иной рез, промежуток времени между двумя последовательными письмами Нимье оказывался равен шести – семи месяцам. Стоит отметить, что в нескольких арканных Журналах, Нимье довольно скептически отзывался о моих открытиях и один раз даже вступил со мной в беспощадную дискуссию, касающуюся влияния женской менструации, на мощь инициируемых дамой арканных эффектов.

Удивительно, но Нимье оказался внимательным и интересным собеседником. Поскольку в этот день в моем доме был не только M, но и маркиз Ларю со своей супругой, наша беседа частенько перепрыгивала с темы на тему, но каждый раз Нимье умудрялся удивлять нас своей всеобъемлющей эрудицией. Наконец, под самое завершение вечера наш разговор коснулся темы добродетели.

– Добродетель! – нетерпеливо вскричал Нимье, – Это нелепейшая фикция, при помощи которой родители развращают нежный ум наивного ребенка. По сути дела, добродетель это холодная каменная тюрьма, сидя внутри которой человек добровольно лишает себя радости и счастья. Пытаясь сдержать естественные порывы плоти, добродетельный человек отказывает себе в удовольствиях и вместе с тем подрывает свое физическое здоровье.

– Боюсь, Нимье, вы серьезно заблуждаетесь, – покачал головой М. – Добродетель нужна для того, чтобы возвысить человека, оторвать его от земных проблем и дать его бессмертной душе чувство собственного достоинства.