Парк культуры

Так, отлично! Но куда бы сесть? За столиком слева сидит пьяный мужичок, и мешая свои усы с кусками хлеба, что-то воркует кривоглазой девице. Нет, к ним я не пойду. А вон, чуть поодаль, компания какая-то. Водку пьют и шашлыком заедают. Да: Куда же:

И тут взор мой пал чуть направо. За столом сидели четыре девушки и пили пиво. Будь их там две, или, на худой конец, три, я бы может и не обратил внимания. Но их было четверо. И сидели они одни. Более вопиющий наглости я не видел давно. Вызов всему мужскому роду! Дерзкая перчатка была брошена, и потому я смело зашагал к столу.

– Здравствуйте!

Довольный и радостный гул, прозвучавший мне в ответ, подсказал, что путь я выбрал верный. Я улыбнулся:

– Не будете возражать, если я вам компанию составлю?

Белозубые улыбки посыпались на меня со всех сторон.

– Значит, со своим стулом приходить?
Протяжный хохот был разбавлен фразой одной из подруг:

– Да! И со своими тапочками!

Хм: Чего это я про стул? Даже странно как-то вышло.

Спустя минуту стул был задвинут в гостеприимно образовавшееся ложе. Я обвел компанию взглядом, и ничего не отметив, спросил:

– Как отдыхаем, стало быть?

– Молодой человек, а вы не поэт?

Начало было положено вполне знакомое. Что будет дальше, я примерно представлял. И потому залпом выпил половину бутылки.

– Нет, я не поэт.

– Подождите, может, мы познакомимся? – пропел бойкий голосок одной из них.

– Может. Сережа.

Со всех сторон меня тут же закидали именами. Я отхлебнул пива и стал рассказывать анекдот.

Дернувшийся хохот искривил девичьи тела в неоднозначных позах и смахнул со стола пустую бутылку. Мое плечо и правая нога ощутили чью-то осторожную хватку. Надо обратить внимание.

Подсел Саша. Хозяйским взглядом он окинул наше пристанище, довольно улыбнулся и тоже сказал что-то смешное.

Второй залп хохота оказался куда смелее. Ловким и умелым движением незнакомые пальцы проскользили по моему подбородку. Распустив волосы по кофте, на плечо легла голова. Соседка: Интересно, как она выглядит? Надо бы к ней обратиться. Вот только как ее звать? Ладно, послушаю, как ее другие называют.

Энергично размахивая руками, Саша что-то рассказывал. С полными понимания глазами и склоненными головами его слушали. Пьяный лес стелился за колесом обозрения, серой тенью бежал ворох листьев:

– : да, именно умелым движением. Итак, твой лифчик расстегнется, и уже ничто не помешает моим рукам:

Я тряхну головой. Бог ты мой! Что за пошлость я несу! И похоже, она меня внимательно слушает! А что это за странное чувство: Так я и думал! Моей ноги ей было явно мало. А завоевание высот шло весьма успешно. Нет, пожалуй, все-таки, стоит на нее посмотреть.

Я поверну глаза и тут же столкнусь с ее пошлым медовым взором, от которого взгляд мой вновь перенесется на бутылку. Однако кое-что и все же отметил. Видел ли читатель противоударные буферы электровоза ВЛ80? Так вот, прелести не меньших размеров отягощали ее кофту и заслоняли все прочее.

– Сережа, ты так красиво говоришь! Но знаешь, я больше практик, чем теоретик. Хочешь, мы с тобой сейчас прогуляемся:

– Круто. – сказал я и отхлебнул пива.

Стоп! Последний раз, когда я прикладывался к бутылке, пива было явно меньше! Не может же того быть, чтобы оно разрасталось! Или: Ах да, я ведь допиваю вторую.
Саша тем временем вошел в экстаз:

– Именно потому на картине Пикассо девушка выглядит полной! Ира, иди сюда!

Моя соседка встала и подошла к нему.

– А теперь встань и согни ногу.

Согнула.

– Вот видите, животик чуть отвисает!

Однако Сашиного открытия никто не оценил. Заиграла похабная музыка, и моя фурия принялась танцевать. Танцевальный угар вскоре перенес ее за мою спину, и спустя мгновенье те немыслимые прелести заелозили по моим щекам и опустились на плечи.

– Скоро приду. – я встал и пошел к реке. Интересно, как мне смотрели вслед?

Москва-река: Черная прорва, совершенно равнодушная ко мне. Но я не буду смотреть на твой противоположный берег, который находится в такой предательской близости. Пусть будут только мои пыльные кроссовки, пара окурков рядом с ними и вода. А когда я подниму глаза, то уже не увижу гранитных берегов. Черным куполом накроет меня небо, ярко сияя звездами. А на горизонте оно почти незаметно сольется с таким же черным морем. Днем здесь было светло и просто. Визжали беззаботные курортники, завывали водные мотоциклы. Но разве это море? Вот оно, настоящее море! Только сейчас!

Мои кроссовки потонут в нежном и ласковом песке.

– Сереж, видишь огонек? – спросишь ты меня и пощекочешь по ладони.

– Вижу. – отвечу я и заулыбаюсь.

Ты очень красивая. Прямо, как весь этот берег, все море: Волосы, плечи, ноги: И без тени неудобства я буду тобой любоваться. Без тени похоти, зависти: Ничто на свете не заставит меня отвести взгляд!

На тебе легкое платье и моя куртка. В руках туфли. Ты чуть грустно смотришь в черную бездну.

– Сереж, а вдруг там мой папа?

– Может быть.

– Папа: Вдруг это ты?

Я промолчу.

– Плыви сюда, я здесь!

Ты махнешь рукой и обнимешь меня. Берег, море, шум прибоя и твои глаза – что может быть прекраснее?

– Сергей, ты будешь булочку?

Берег оделся в пошлый гранит. Мягкий песок пропал, обнажив мокрый асфальт, окурки и добавившуюся пустую бутылку. Шум моря перерос в дикие скачки в висках, которые предательски отдавались в желудке. Я хватанул ртом воздух и постарался глубоко вздохнуть.

– Булочку будешь?

– А где эти блондинки?

В ответ Саша вяло махнет рукой:

– Сколько блондинок было, Сергей?

– Одна.

Я закрою глаза. Но позвольте, куда это меня тащат за руку? Саша, что с тобой?

– Сергей, давай быстрее! Такие там! Такие! Эх:

Я покорно поплетусь, сжимаясь всем организмом и хватая ртом воздух. Пусть деревья такие странные, воздушные. Пусть дальше Крымского моста ничего не видно: Пусть: Я пойду!

– Девушки, можно вам задать один вопрос?

Судя по многому, Саша был в настроении. Они обернулись. Обернулись, посмотрели на нас.

– Как оборачивались? Как смотрели? И вообще каковы были? – уже слышу я вопросы.

– Нет, друзья, не знаю. – изреку я. Слишком уж равнодушен я был к ним те минуты. Точно заметил, что одна из них была с сумкой.

– Это Сергей. – Оказывается, мы уже представлялись.

Я кивнул головой.

– А какой у вас вопрос? – спросили они.

– Ну: Его так просто не задашь. Вам надо подготовиться – усердствовал Саша.

Однако, мысли мои витали уже чуть в стороне. Тошнота, головная боль: Ко всему этому добавилось еще одно низменное чувство.

Поскользнувшись на крутых ступеньках и вытерев руку о кафель, прямо из туалета я пошел к ларьку:

Возвращаясь к своим друзьям, увидел я следующее: Одна из подруг тупо смотрела на речку. Другая, та, что с сумкой, сидела у Саши на коленях и обнимала его.

– Долго же я ходил за пивом – пронеслось в голове.

Я подсел к ним на скамеечку.

– Знаешь, я никогда не сажусь на автобус с номером, сумма цифр которого равна четырнадцати. – загадочно вещала Сашина подруга.

Пораженный сей таинственностью и неизвестностью, мой друг сидел, словно заиндевевший. Заинтригованный и заинтересованный, он с превеликим упоением вслушивался в каждое ее слово. Я посмотрел на асфальт и усмехнулся. Про себя, конечно. Мой друг был трезв, разделен и понят. А оттого, должно быть, счастлив. Многое ли это было, или малое; то, или не то вовсе – я не знал. И оттого лишь почтительным и достойным взглядом проводил нашедших друг друга.

Беда, тем временем, назревала. Слишком уж много горечи было принято за сегодня моим озябшим телом. Я шел и жадно хватал воздух, хотя уже чувствовал позорную неотвратимость. Развязка наступила на пике Крымского моста. Я приник к перилам и посмотрел на речку. Легкое головокружение, возникшее при этом, поставит роковой росчерк на моем сознании:

О, серьезные и занятые прохожие, обойдите же меня деликатной стороной! О, мой друг, робко и неестественно смыкающий руки на чужой талии, не смотри на меня вовсе! Правильным словом ублажи свою подругу и знакомым жестом четко поцелуй ее. Грязная и пошлая речка, прими от меня то, что ты сполна заслужила:

Вывернутый, истерзанный и опустошенный, я ступлю на ребристую ступеньку эскалатора. Гостеприимный вагон с буквой "М" во лбу безропотно подхватит мое тело. И лишь мерный стук колес заставит меня утешиться и задремать. Так уж повелось у москвичей – метро: Именно с него все всегда начинается. Им же и заканчивается. Времени было много, и оттого в вагон катился практически пустой. Напротив меня сидел Саша и обнимал свою девушку. А я смотрел в окно на пробегающую рифленую стенку. Смотрел – и очень хотел о чем-нибудь подумать. Но мыслей не было.

– Что же дальше? – спросите вы.

– А что дальше? Зима будет дальше. Что же еще? Снег пойдет, сугробы вырастут. Хотя сейчас это так трудно представить, глядя на черный асфальт с дырками луж. А в остальном все будет то же самое. Тот же огни, те же дома и те же улицы. Город большой, и не везде есть место паркам культуры. Не везде есть место стремлениям, надеждам и подвигам. Ровная и спокойная улица, на которой не надо рваться на куски, не надо бежать, не надо судорожно мыслить, всегда сможет меня встретить за лестницей подземного перехода. И ей не страшна зима. Я это знаю, и потому, не смотря ни на что, всегда могу улыбнуться и сказать: "Я тебя люблю !"

27 февраля 2001 года.