Как девочки опускали Димочку

Он опоздал на три минуты. На лавке его ждала, глядя на часы в телефоне, сурового вида худая молодая женщина с волосами, заделанными в узел. Она засекала опоздание и курила. Он подбежал и сходу рухнул перед ней на колени. Она встала, подошла, раздернула ремень у него на брюках, выдернула его и ловко скрутила из него петлю.

– Руки назад, гандон, – приказала она. Он завел руки назад, тоскливо думая о предстоящем. Он знал, что опоздал. Она жестко скрутила ему руки сзади и за ухо подняла его на ноги. Выдохнув ему дым в лицо, она ухмыльнулась. – Три минуты. Ну-ка, нагнись раком.

Он послушно наклонился, чувствуя, что с него сползают штаны и тутже получил ногой в кроссовке сзади по яйцам.

Он всхлипнул и рухнул на колени. Она дернула больно его за ухо вверх:

– Поднимайся, олень, еще не все.

Он, не смея сопротивляться, на дрожащих ногах поднялся и без промедления получил второй удар. Из глаз вышибло слезы. Он не мог дышать от боли и снова рухнул на заплеванную землю. Она села на него сверху и хладнокровно потушила окурок об ягодицу, приспустив штаны. Он завыл. Она засмеялась, встала с него и толкнула его ногой.

– Вставай, пидор, чего разлегся? Пойдем уже.

Он встал и она пинками погнала его сквозь кусты. Через несколько метров, пытаясь удержать спадающие брюки, он увидел исписаный граффити общественный туалет из бетонных плит.

Она толкнула его в отделение с надписью Ж. Внутри стояли две незнакомые девушки и о чем-то переговаривались. Обе курили. Увидев его, обе замолчали и стали оценивающе его разглядывать. За ним вошла его провожатая. Дима от стыда опустил глаза. Одна из девушек, высокая брюнетка с длинными вьющимися волосами, ангельскими голубыми глазами и тонкими злыми губами, маленькой грудью и почти мальчишескими худыми бедрами в драненьких джинсах, подняла его голову за подбородок и пристально на него посмотрела:

– Эль, и вправду унитаз он твой?

Провожатая ухмыльнулась и спросила:

– А так не видно? Написать на нём надо? – Она достала из сумочки помаду, раскрыла ее и вдруг уронила. – Подними живо, пидор.

Дима без раздумий неловко рухнул на колени, наклонился лицом к полу туалета, забросанному окурками в помаде, пользоваными презервативами, прокладками и грязной туалетной бумагой и взял помаду губами. Разогнувшись, он повернулся к Эле. Она выдернула помаду из его рта, вытерла после руку ему о щеку, выдвинула помаду и написала на лбу ему УНИТАЗ. Потом подумала, ухмыльнулась, пририсовала стрелки ко рту и подписала на щеке СРАТЬ СЮДА.

– Так больше похоже? – засмеялась она.

– Ага, так вылитый унитаз, – засмеялась худенькая. – Хорошо дрессированный чмырь.

Рядом стоящая третья девушка глумливо хмыкнула. Эля сказала:

– Ладно, куражтесь, потом отпустите его, – повернулась и вышла.

Вторая девушка, невысокая и фигуристая, вся из шариков – грудь большая шарообразная, талия тонкая, бедра округлые, попка выпуклая, икры на ногах развитые, ноги бутылочками, чернявая, с черными глазами, густыми бровями и жесткими на вид волосами иссиня-черного цвета, подошла ближе и заглянула ему в лицо. Заржав, она обратилась к худой:

– Юль, а откуда это чмо привели?

– Надь, я с Элькой на пляже в карты играла, она деньги продула и сказала, что своего пиздолиза-унитаза на кон ставит. Я выиграла. Она и привела. Тебя позвала – знала, что куражит тебя такое. А не говорила ничего, чтоб сюрприз был.

– Ой, куражит, – пропела Надя и ногой уронила его на пол. Поставила ногу грязной подошвой туфли прямо на лицо, она сплюнула на него и спросила, – прям тут трахнем? Ты будешь сама? – Конечно буду, я что, рыжая? А где еще унитазом пользуются, как не в туалете?! – ответила Юля.

Его поставили на колени и стали фотографировать его лицо, исписанное помадой. Потом они содрали, не развязывая руки, с него рубашку, бросили ее обрывки в угол и поставили на них свои ридикюли. Надя потянула из-под юбки трусы и Дима увидел мохнатый, явно в жестком волосе, буйно заросший черным лобок и обратил внимание, что ноги у нее тоже волосатые. Она помахала влажными на вид трусами перед его лицом и он почувствовал сильный запах пота – на улице была жара и Надя в таком меху явно сильно потела. Он попытался чуть отвернуться, но Надя хлестнула его этими трусами по лицу, потом вкатила пощечину второй рукой. Её явно заводило происходящее. Юля стянула с себя джинсы и сняла трусики. Она тоже была весьма волосатой и на молочно-белой коже явно выделялся темный пушок.

Она скомкала тоже несвежие трусы и приказала ему открыть рот. Он замешкался, понимая, что сейчас произойдет. Тогда Юля вынула из своих джинс ремень, продела свободный конец сквозь пряжку и получила скользящую петлю. Она надела ему ее на шею, свободный конец продела через монтажный рым на плите, кторый не убрали строители и натянула ремень. Дима стал задыхаться и поднялся на цыпочки. Она вытянула максимально ремень и завязала его на узел. Дима мог стоять на цыпочках, при попытке встать на полную стопу ремень начинал его душить.

Ему стало страшно. Девки явно возбудились и начали заводиться.

– Открой рот, шлюха туалетная, – пропела Юля и стала ногтями терзать его сосок. Он, не выдержав боли, открыл рот и ему напихали туда и Надины и Юлины трусы. Он почувствовал запах уже во рту.

Трусы отдавали весьма неприятным вкусом. Надя сунула себе руку между ног, вынула её оттуда и обтерла ему о щеку. Запах усилился. Она была, видимо, полна горячей влаги. Она почти вплотную приблизилась к нему лицом, смачно плюнула в него и проворковала:

– А потом, после всего, я тебе в рот насру.

Он боязливо сглотнул слюну. Юля приблизила свое лицо и добавила:

– А когда съешь ее говно, насру тебе я.

Дима почувствовал тоскливый ужас. Девки отошли от него и стали его расчетливо бить. В живот, по яйцам, по лицу. Били не торопясь и явно со смаком. Давали ему покорчиться в петле и продолжали жестокую забаву. Они явно рисовались друг перед другом своей жестокостью. После побоев закурили, потом обплевали все лицо, прижигали окурками и снова били. Дима висел на ремне и хрипел. Трусы во рту вымокли в слюне и стали давать сильный вкус и запах. Он сглатывал слюну, чтоб не потекла наружу.

Потом Юля достала из сумки резиновые медицинские перчатки и с хлопком натянула ее на одну руку. Поплевав на палец, она зашла сзади и стала терзать Диме анус, второй рукой взяв его за лицо. Боль была дикая. Юле было абсолютно наплевать, что у Димы было нерастянутое очко. Надя продолжала его бить. Девочки явно возбудились. Юля что-то презрительное материла сквозь зубы и пыталась сунуть в Диму всю кисть. Он понял, что согласен абсолютно на любое унижение, лишь бы выбраться отсюда целым...

Наконец девочки насытились. Юля расцарапала ногтями низ его лица. Кисть полностью она так и не втолкнула, но его страдания от ее действий видимо удовлетворили ее. Она отвязала ремень и он, упав на колени, стал надрывно кашлять и одновременно судорожно дышать. Девчонки отошли чуть в сторону и лениво закурили. Надя утерла пот с лица и сказала, что даже кончила от такого. Юля пнула ему по боку и скомандовала:

– Рыло подними, унитаз.

Дима поднял вверх расцарапанное, покрытое слезами лицо. Она взяла его ногтями за уши и расположила его голову так, чтоб она находилась на уровне ее паха. Сев сверху ему на лицо, она стала тереться об его нос, не выпуская изо рта сигареты.

– Высунь язык, пидор, – простонала она и через некоторое время, взвизгнув, стала кончать. Потом она слезла с его лица и толкнула его ногой на пол. Потом села сверху на него, как на лавку и стала переводить дух. Надя села рядом с ней.

Покурив, они вынули из сумок по банке пива и вышли его пить на улицу – там было явно прохладнее, чем в вонючей бетонной коробке. Дима остался лежать на грязном туалетном полу – встать самостоятельно в таком состоянии он бы не смог. Он, несмотря на затекшие руки и болящее после побоев и издевательств тело, отдыхал. Отдых кончился, когда он услышал с улицы глумливый Надин голос:

– Эй, вафлёр, ползи сюда – я ссать хочу.

Он сделал усилие, встал на колени и пополз на улицу. Девки расположились недалеко от туалета на поваленном дереве. Он подполз к ним и встал перед ними на колени. Юля жесткими пальцами взяла его за лицо, приказала открыть рот, густо тягуче сплюнула в него и на лицо и толкнула его на землю.

– Ляг на спину и рот открой, сортир, – скомандовала Надя. Он неловко устроился на спину, открыл рот. Надя присела над ним. Волосатая промежность закрыла Диме весь мир. От нее тяжело пахло. Меж волос виднелась нитка тампона – у Нади шли месячные.

– Пей, уёбок, – засмеялась она и в лицо ему брызнула горячая моча. Он стал ловить ее ртом. Моча была с резким запахом и солено-горькая на вкус. Надя ссала с напором, но иногда делала короткие паузы и он успевал глотать то, что уже натекло в его рот. Эльвира в свое время весьма жестоко обучала его туалетной практике. Выссавшись, Надя присела еще ниже и скомандовала ему подмывать. Он стал вылизывать ее слизистую пахучую пизду. Она стала поерзывать на нем, потом поднялась, села обратно на дерево и расставила ноги.

– Иди сюда, чмо. Отполируй мне кису, чтоб кончила. Хуево будешь стараться – выну тампон и сожрать его заставлю, – пригрозила она.

Благодаря тренировкам Эльвиры он был опытным пиздолизом. И со всем своим опытом, старательно, он стал обрабатывать ртом Надину волосатую кису. Она текла – Надю явно возбуждало происходящее. Иногда она подбадривала его матерщиной, потом взяла за уши и стала их крутить, добиваясь максимальной старательности. Юля рядом курила и смеялась:

– Надюха, уши ему не оторви. Испортишь пиздолиза проститутского. Как им без ушей рулить будут?

Надя тяжело дышала, постанывала и все жесточе крутила ему уши. Он дергался от боли и это добавляло ей удовольствия. Наконец у нее наступил оргазм, она оттолкнула его ногой и кончила. Потом спрыгнула со ствола, подошла к нему, присела, вывернула его голову лицом вверх и тщательно вытерла пизду о его лицо и волосы. Потрепала его по щеке и сказала, что ей понравилось, как он это делает.