Было это в августе в прошлом году. Я возвращался домой из поездки. Сижу в аэропорту, рейс задержан на пять часов. Делать нечего. В зале ожидания невозможная духота. Все сидят и маются: кто-то читает газетки и книжки, кто-то разгадывает сканворды. Рядом со мной сидит семья: муж, жена и ребенок, которому примерно лет 5-6. Муж с женой ведут милую беседу. Сын не находит себе места и крутится на сиденьях. Потом он бегает по залу, шалит. Становится так скучно, что он начинает лазить по креслам. Во все это время мать делает своему чаду скромные замечания. Вдруг ребенок захотел мороженого. Он начинает просить у родителей купить сладость. Те ему отказывают. Тогда он начинает настаивать на своем. – Так! В чем дело? – жестко отвечает отец. – Тебе сказали, что не получишь мороженого! Значит, не получишь! ...
Было мне тогда лет 6. Летом мы поехали в пионерский лагерь. Там мы-дети сотрудников общались в своей компании. Однажды Ромка, Ирка и Света затеяли какую-то игру, но меня прогнали и я на них обиделась. Ушла играть одна. Вечером разразился скандал. Иркина мама, медсестра, обнаружила у всех троих сыпь. Выяснилось, что они играли в Бабу-Ягу, варили зелье из поганок и мха, а Ромка уговорил их попробовать зелье по – настоящему. Всю троицу с ревом притащили в палату изолятора, а я из любопытства тихонечко подобралась к окну и отодвинула занавеску. Через двери и в палате, и в ванной были открыты. Девчонки ревели, санитарка тетя Маша готовила две большие клизмы-грелки, а Ромка жался в угол – ему было заготовлено особенное лечение. Тетя Маша и медсестра прикрикнули на девчонок, перегнули их над ...
День начался с большой неприятности. Старшая учительница нашей воспитательной школы подняла меня и поставила по центру класса: – Сегодня, Егорова, твоим воспитанием займется сам директор. Я уже доложила ему о твоем вызывающем поведении. Он был взбешен и сказал, что неисправимых девочек не бывает, есть только те, которых мало пороли. И высказал желание взяться за тебя всерьез. В 16.00 ты должна быть у него в кабинете. Только не опаздывай. И не забудь захватить с собой свою плеточку. "Да, Катька, не повезло тебе", "Покажешь вечером задницу", "Я думаю, что одной плеткой дело не обойдется", "Конечно, как минимум, розги пойдут в дело, а то и трость", – "утешали" меня на переменках одноклассницы. Ровно в четыре часа с дурацкой черной плеткой в руках я постучала в приемную. В очереди к директору ...
В дверь позвонили. Личный раб Госпожи Анюты взглянул на свою прекрасную хозяйку, ожидая ее команды. "Пойди и посмотри, кто там" – приказала она нетерпеливо. "Наверное Тим и Энди" – Госпожа Зина посмотрела на часы, а потом добавила – "Разве они не к трем должны были подойти?" "Верно" – ответила Госпожа Анюта с оттенком злости в голосе. Личный раб Госпожи Анюты вернулся в комнату с парой полностью обнаженных мужиков. "Ну, чего ты ждешь?" – рявкнула Госпожа Анюта на него. "Ты ведь не будешь смотреть, как мы надерем задницы этим двоим, а?" "Нет, Госпожа" – согласился раб. "Тогда проваливай!" – не выдержала Госпожа Анюта. Пришедшие мужики стояли склонив головы, пока Госпожа Анюта и Госпожа Зина осматривали их. Госпожа Зина помахала стеком, а затем приподняла им пенис Тима. "Что скажете, Госпожа ...
Я быстро открыла дверь квартиры и ввалилась в прихожую, как-будто за мной гнались: сумку с учебниками – в угол, туда же туфли и куртку. Надо не забыть убрать, а то опять отец так надерет своей ручищей попку, что потом не присесть. Я вошла в свою комнату, сняла школьное платье, натянув футболку, которая не прикрывала мою щелку. Пошла на кухню, открыв холодильник, начала выбирать что-нибудь себе на обед. Я не знала. Что я хотела и задумавшись, начала поглаживать нежную складочку голой письки, которая начала мерзнуть от холода, веявшего из холодильника. Не придумав ничего лучше яблока, я обтерла его о футболку на груди, впилась в него зубами и тут я услышала какие-то голоса из гостиной: Я испугалась, так как в это время дома никого не может быть – отец на работе, домработница приходит в понедельник: ...
Как все изменилось: Каких-то десять лет назад в нашей стране можно было делать все, что в голову взбредет. Кто-то подался в бизнес, кто-то – в преступный мир. И ничто не наказывалось, все было дозволено, жизнь человека оценивалась по курсу ЦБ на день заказа. Тогда, в это беспощадное время, жил в Москве один человек. Звали его Виктор, родился он в той же Москве в 1963 году. В конце восьмидесятых у него появился свой бизнес, который и являлся основным средством существования. Семьи у нашего героя не было, родители умерли несколько лет назад, почти одновременно. Виктор был не слишком примечательным человеком, скорее "серой мышкой". Однако, одна его черта делала его довольно интересным, а для некоторых даже опасным – Виктор был склонен к сексуальному насилию. Примечательно то, что в его отношениях ...
Она поднималась по лифту в моем доме. Госпожа ехала к своему рабу. Она умела повелевать как он любил и как не любил, но она так хотела, она ведь госпожа. На этот раз на ней были надеты атласные тонкие красные трусики. Полоска их затерялась в ее пизденки, развратной, небритой пизде пятнадцатилетней госпожи. Когда она шла, ее юбка не стесняла походку, полоска терлась о ее писечку доставляя госпоже удовольствие. Лобок ее сегодня был как бы немного полон – еще бы проспав всю ночь она утром не сходила в туалет в следствии чего сильно хотела в туалет. В тон трусиками на ней был кружевной, тоже красный лифчик, на размер меньше ее большой не по возрасту груди. Она специально купила его чтобы чувствовать легкое сжатие груди постоянно. Ее раба очень возбуждало колыхание ее груди при ходьбе она знала ...
Через какое-то (совсем, впрочем, небольшое) количество времени мне стало казаться, что там, на вершине пленившей меня трубы, устроили День Великого Испражнения. Поток падавшего на меня дерьма, вперемежку с мочой, не иссякал, казалось, ни на мгновенье. Я чуть было не проткнул себе грудь подбородком – так старательно прятал я от зловонных осадков свое лицо. Со стороны, наверное, я являл собой забавное зрелище. Эдакий балаганный человек-какашка. Или "дерьмодемон" из "Догмы". Ну да это со стороны. Изнутри же мне было не до смеха. Впрочем, ни до чего остального мне тоже было. Я думал только о том, как защитить лицо, а главное – глаза от низвергавшегося на меня безобразия. Позже я узнаю, что экзекуция, которой подвергли меня в первый же день моего пребывания в Академии, называется "стояние". ...
Со времен последней порки прошло много лет. Марина вырасла, вышла замуж, и родила сына Мишку. К этому времени её сыну уже было 15. Марина очень рано выскочила замуж, от родителей, чтобы избавить своё измученное тело от побоев. Ей было только 17, когда родился Миша, а через год она вышла замуж за своего парня, от которого забеременела. Марина отличалась от родителей мягкостью, и не хотела применять к сыну физические наказания, хотя сын не рос спокойным и тихим, наобарот – шаловливым, дерзким, клевым, дерзко красивым и веселым. Словом, он имел все те качества, которые бабушка и дедушка ненавидели в людях. Они были злыми, мелочными, уродливыми, спокойными, и задумчивыми. "У тебя, Мишка, шило в жопе", говорили они. Он их недолюбливал. Марина с сыном как-то приехали на день рождения отца. Поели, ...
Маринка проснулась наутро. Все болело. Она заплакала. В её комнату зашел отец. В руке он нёс ремень спряжкой – братовский. – Марина, ты провинилась. Ты должна быть наказана. – Но я уже была наказана вчера, папочка. – Этого не дотаточно. Ты заслуживаешь большего. Тебе ясно, дрянь? – Да, папочка. Марина стала убирать постель. – Позавтракай и приходи ко мне в кабинет, ясно, дрянь? – Да, папочка. – Ты ведь знаешь, что не права? – Да, папочка. – Ты знаешь, что должна быть наказана? – Да, папочка. – Ты знаешь, дрянь, что должна быть наказана суровее, чем вчера, при Наталье? – Да, папочка. – Отлично, иди ешь, дрянь. Марина быстро покушала и пришла к отцу в кабинет. Он привязал её специально преднозначенной для порки лавочке, и руки и ноги, и спустил и штаны и трусы. На этот раз, из шкафа, он ...
