Вера пришла в себя в полутёмной и холодной, четыре на четыре метра, комнате без окон. Никакой мебели не было, не было ничего, только голые стены и бетонный пол. Под потолком слабо горела лампочка, чуть освещая комнату. Она почти не помнила, как оказалась здесь. Помнила только то, что шла в институт и какая то девочка попросила её помочь снять с дерева котёнка. Когда они повернули за угол дома, Веру вдруг кто – то схватил, зажал рот, заломил руки и прижал к стене. . затем поднёс к носу какую то тряпку и. . и всё, больше она ничего не помнила. И вот теперь она здесь. Сколько было тех, кто на неё напал? Один, двое, трое? И как она впоследствии попала сюда – тоже не помнила. Но вот теперь она здесь и надо как – то выбираться отсюда. Девушка подошла к двери и осмотрела замок. Если бы у неё ...
До утра Марина не видела Лену. Их отвели в разные камеры. Конвоир грубо впихнул Марину в камеру к Валентине, и девушка в потёмках налетела на, лежащую на полу Лобанову. Валентина громко застонала. Марина от неожиданности чуть не назвала её по имени. После светлого коридора глаза ни как не хотели видеть в полумраке камеры. Избитая на допросе Лобанова лежала на боку и стонала. Марина наклонилась к девушке: – Что с Вами? Вам плохо? Валентина молча смотрела на Марину мутным взглядом. – Вам чем ни будь помочь ? – продолжала Марина изображая, что не узнала Лобанову. – Тебя как зовут? – прохрипела несчастная. – Марина – За что ты здесь – Аусвайс потеряла – ответила девушка и присела рядом, но тут же вскрикнув подскочила и схватилась за попу руками. – Что пороли? – спросила Валентина. – Да – – ...
Поговорив с майором, Марта подошла к девушкам. – Господин майор, очень доволен вашим сотрудничеством, вы явно пытаетесь загладить свою вину перед Германией, и возможно заслужите прощения. Но господин Майор хочет, что бы вы и дальше помогали нам. Вы согласны? Девушки дружно закивали головами. Майор одобрительно кивнул. И что-то начал говорить. – Господин майор спрашивает, кто из вас знает Лобанову? – перевела Марта. – Я ответила Марина, боясь скрыть этот факт – мы в школе вместе учились. – Это хорошо, мы поместим тебя в камеру к ней, и ты должна будешь узнать у неё, все про гранаты. Где она их взяла и куда несла. Понятно? – Да – тихо ответила Марина. – Для большей достоверности, скажешь, что потеряла аусвайс, и мы тебя немного выпорем, что бы были полосы на теле – продолжала Марта. Марина ...
Марта осталась в сапогах и перчатках, сняв с себя юбку и трусики. Девушки то же были голые, так как немка сняла с них одежду. Она всё время очень чувственно и с мольбой, произносила какое то слово по немецкий, Марина не понимала её и продолжала любовную игру. Марта целовала девушкам ноги и промежность, проникая языком во влагалище. Марина настолько увлеклась происходящим, что стала замечать, сто у неё мокро между ног и внизу живота, возникло приятное ощущение. Она в ответ целовала Марту и вдруг почувствовала Ленины губы на своём соске. Девушки начали ласкать немку и друг друга. Марта продолжала о чём то просить их по немецкий. Алевтина перестала плакать и, широко открытыми глазами, наблюдала за происходящим. Фрау Ульрих сидел на стуле, и то же смотрела на утехи троицы. Произошедшее дальше, ...
Марта подошла к двери и крикнула Василия. Тот появился незамедлительно, и вытянулся по стойке "смирно" перед офицером. – Позови фрау Ульрих, и приведи следующую для наказания – приказала она. Василий моментально пошёл исполнять приказание. Невзирая на хромоту, он делал всё весьма проворно. В дверях появилась пожилая мед сестра и молча смотрела на Марту. – Как там Лобанова – жёстко спросила Марта – её можно дальше допрашивать? – Ни как нет, фрау Лейтенант – ответила Ульрих – только завтра, но по полной программе! – Хорошо, принесите этим – она показала пальцем на стоящих на коленях девушек – что-нибудь накинуть, и можете дальше заниматься этой коммунисткой – зло закончила офицер и пошла к столу. Она натянула на руки длинные лайковые перчатки и взяла в руки плётку. Начала ходить по подвалу, ...
Марта открыла обе дверцы и с улыбкой посмотрела на перепуганных женщин. – Ну вот, красавицы мои, теперь ваша очередь, выходите. При этих словах Марине стало совсем плохо, она чуть было не упала в обморок. Шатаясь, она пошла за Мартой, сзади так же еле двигая ногами, шла Лена. Женщины встали на середине комнаты и жалобно смотрели на палачей. – Снимите с них наручники, забирайте своё пойло, и можете отдыхать – обратилась немка к палачам. Те, с явным разочарованием, исполнили приказ и удалились, закрыв двери. Женщины остались втроём. – Вот что я вам хочу сказать, девочки – начала Марта с нежной улыбкой на лице – вы мне обе понравились, и я бы не хотела подвергать вас пыткам, которых вы в принципе заслуживаете. При этих словах немка подошла к девушкам, взяла их за подбородки и, внимательно ...
Через некоторое время два полицая привели в комнату рыжую коротко подстриженную девушку. Марина узнала её, это была Валентина Лобанова. Они учились с Мариной в одной школе. Валя была заядлой пионеркой и рьяной комсомолкой. Она была невысокого роста с правильным, некрасивым лицом, покрытым веснушками. Сейчас на ней было лёгкое платье и парусиновые тапочки. Валентину поставили по середине комнаты. Её руки были застёгнуты наручниками за спиной. Марта, сидя за столом, внимательно разглядывала девушку. Немка продолжала наблюдать за ней, не произнося ни звука, положив свои длинные, стройные ноги, обутые в высокие, изящно скроенные, хромовые сапоги на край стола. Между сапожками и юбкой Марина, которая разглядывала Марту, увидела тонкие черные чулки, через которые была видна кожа стройного бедра. ...
Марине казалось, что она предусмотрела всё. Она совершенно забыла, что оставила дома аусвайс, и когда её остановил патруль, она с ужасом это вспомнила. Лощёный и отутюженный, молоденький, немецкий лейтенант сообщил ей, что её проводят в комендатуру и там решат, что с ней делать. У Марины в сумочке, в губной помаде лежала свернутая трубочка с шифровкой, которую она должна была передать цветочнице на площади. Марина всем телом, физически чувствовала охвативший её ужас, когда в сопровождении патруля шла по улице к мрачному зданию комендатуры. Её мучила мысль о том, как бы выбросить помаду из сумочки. Она изобразила кашель и вместе с платком достала из сумочки помаду. Как будто бы сморкаясь, она пыталась незаметно отбросить её в сторону. Это у неё не получилось, и лейтенант приказал одному ...
Летняя сессия сдана! Впереди каникулы, поездка к родителям и масса всяких замечательных вещей. Настроение у Джамили было чудесным. В городе к вечеру стало не так душно, к тому же кафе, где они с девчонками отмечали окончание учёбы, находилось прямо у реки, и там было прохладно. После кафе, Джамиля отказалась ехать с подружками и решила пройтись пешком. Тем более до квартиры, которую она снимала, было не далеко. По случаю похода в кафе она не стала одевать туфли на высоком каблуке, так как любила танцевать, а на каблуках много не на танцуешь. На ней была шифоновая блузка и белые, летние, широкие брюки. На ногах были её любимые босоножки, с совершенно плоской тонкой подошвой и с тоненькими ремешками. Когда она их одевала, у неё было ощущение, что она ходит босиком. Вечер был хороший как ...
Когда Лена вышла из музыкальной школы, было уже около 10 вечера. Весна еще только-только начала вступать в свои права, прогоняя зиму с московских улиц, и потому уже стемнело. Лена была стройной, семнадцатилетней девушкой с длинными русыми волосами, заплетенными в косу. Ее одноклассники уже давно начали проявлять к ней интерес, однако она не спешила отвечать на ухаживания многочисленных кавалеров. Так уж сложилось, что психологически Лена взрослела гораздо медленнее, нежели физиологически. И секс был для нее все еще чем-то запредельным, из "взрослого" мира. Девушка терпеть не могла возвращаться из "музыкалки" поздно вечером. Ее дом находился довольно далеко от учебного заведения, однако, поплутав немного переулками, можно было сократить больше половины пути. Но сейчас, поздно вечером, Лене ...
