Юленька

В ротик девочки уже изливались последние конвульсивные струйки, а потом и капельки мочи. Но она упоенно продолжала лизать, ласкать, теребить. Ее длинный язычок доставал рыжей, казалось, до самых глубин ее естества. И через несколько минут уже успокоившаяся было Рада опять затряслась в конвульсиях второго оргазма. После этого она оторвала голову девочки, порывающуюся продолжить ласки, от своего бутона любви и, нежно потрепав малышку по щеке, явно подобревшим голосом сказала:

– Милая, да ты просто чудо…

Света, с любопытством наблюдавшая за происходящим, спросила у нее:

– Радка, неужто кончила?

– Два раза! – широко улыбнулась та. – У малышки волшебный язычок. Но так, как я кончила, пока ссала, я не кончала еще ни разу в жизни. Это такой бешеный кайф, что я просто не знаю, что и делать…
И она просяще посмотрела в лицо Свете, но та отрицательно покачала головой. Рада нахмурилась и, встав с подоконника, стала раздраженно обтирать платком влажные ноги. Потом одела трусы и лосины, после чего поднялась на полпролета выше и стала там, ожидая остальных.

А Юленька, все еще сама не своя от счастья, понимала, что пролила несколько капель и ей сейчас должны отрезать груди. Она вздохнула, но тут же одернула себя – нет! Она не боится! Она сама этого хочет! Она повернулась к смуглянке и несмело, запинаясь, пролепетала:

– Про-простите, п-пожалуйста… Я пролила… Вы… Это… Прямо сейчас мне отрезать будете?..

Брюнетка хищно ухмыльнулась и бросила ей:

– Доставай свое добро!

Девочка непослушными пальчиками начала расстегивать убогое пальтишко, под которым, кроме старенькой и много раз штопанной школьной формы, большой для нее, ничего не было. Она положила пальто на пол, через голову стянула платье и осталась только в колготках и рубашке с синим инвентарным номером прямо на груди. Она расстегнула рубашку и достала свою большую, так часто досаждавшую ей грудь и мысленно сказала ей: "Ну вот, зараза! Сейчас тебя и отрежут! Не будешь больше меня мучить. Вот!".

– Ты посмотри, – удивилась шатенка, подошла к Юленьке, ухватила ее за левую грудь и принялась безжалостно тереть и мять. – Такая молоденькая, а какая большая и упругая грудь. А будет ведь еще больше…

– Уже не будет, Валя… – хрипловато засмеялась цыганка, поигрывая ножом. – Уже не будет…

– Ты что, Нинель, совсем с ума сошла, лестничную площадку кровью заливать? – сморщилась шатенка. – Да отведи ее хотя бы в подвал…

– Да не дура же я окончательная! – возмутилась та и, обернувшись к Юленьке, приказала. – Бери свои шмотки и иди за мной.

У девочки все плыло в голове и она не понимала уже ничего. От возбуждения ее трясло. Но холода, как ни странно, она не чувствовала. Но вдруг она вспомнила свои фантазии и повалилась перед Нинель на колени:

– Госпожа…

– Что, проситься будешь? – злобно ухмыльнулась та. – Не получится, я тебе сказала, что отрежу, если обольешь Радку, и сделаю!

– Нет… Нет… – поспешила отказаться Юленька. – Я не проситься… Я только спросить, вы мне и письку отрежете?

– А что, нужно? – с некоторым удивлением в голосе переспросила ее смуглянка.

– Да! Пожалуйста! – чуть не заплакала девочка. – Отрежьте ее, умоляю… Я ее утром побрила, нож о волосы скрипеть не будет…

– Да волосы бы не сильно то и помешали… – засмеялась ей в ответ Нинель. – Отрежу, отрежу, не беспокойся… И ме-е-едленно… А сперва помучу. Света, облокотившись об стену, наблюдала за происходившим со все возрастающим интересом. Кажется малышка интересна. Может быть и стоит ее взять. Но тут она увидела, как к смуглянке подошла, шатаясь, пьяная Лиля и пробормотала.
– Подожди ты, Нинка, со своим ножом. Я ссать хочу…

Она добрела до подоконника и принялась, матерясь, стаскивать с себя колготы. Но не справилась и просто порвала их. Света фыркнула: трусов эта дура, как и всегда, не одела. А Лиля тем временем все никак не могла разобраться с собственной одеждой. Блондинка еще раз фыркнула, подошла к ней, вздернула ее на ноги и сорвала с нее обрывки колготок. Потом приказала дрожащей от предвкушения нового наслаждения Юленьке:

– Подстели свое пальто, ложись на пол и широко открой рот!

Девочка с радостью выполнила требуемое: ее ждала еще одна радость!

Еще одна женщина сейчас будет писять ей в рот! Какое счастье! Она лежала, не смея закрыть рот и смотрела, как пьяную подвели к ней и она переступила через ее, Юленьки, голову и медленно, поддерживаемая подругами, начала садиться девочке на лицо. Ожидающая этого малышка чуть не кончала, еще не ощутив ничего, видя лишь, как медленно надвигается на нее немаленький белый зад и покрытая черными густыми волосами половая щель. "Как будто бы, большая…" – мелькнула отстраненная мысль. В этот момент зад Лили прочно устроился на ее лице и стало трудно дышать. Девочка завозилась под тяжестью, пытаясь нащупать языком половую щель. Да вот же она! О какой огромный клитор, чудо просто… Юленька начала ласкать его, потом сдвинулась чуть ниже и нащупала под ним мочевое отверстие. Казалось, все ее лицо провалилось прямо в огромную Лилину пизду. Только теперь девочка поняла значение слова "пиздище" и была просто восхищена, хотя дышать ей было очень трудно. А пьяная вдруг выматерилась и в рот Юленьки рванулась такая струя, что бывшее с Радой показалось ей просто легкой шуткой. Но она старалась! Глотала, ласкала, теребила, сосала. Она почти захлебывалась мочой, будучи просто не в силах проглотить столько зараз, но упорно продолжала глотать, кончая раз за разом. А моча все не иссякала, пьяная что-то орала в голос, дергаясь всем телом, ибо Юленьке удалось найти языком какую-то особенно чувствительную точку слева от клитора и теперь она усиленно ласкала ее. А моча уже шла толчками, все крупное тело Лили сотрясалось от приступов наслаждения и девочка глотала, глотала, глотала… Пока благословенная жидкость не иссякла. Но она не оторвалась и продолжала лизать найденную точку и сосать огромный, возбужденный донельзя клитор. И брюнетка не выдержала! Ее тело сотрясли судороги, она заорала не своим голосом и… кончила. Еще несколько минут она неподвижно сидела на лице девочки, продолжавшей самозабвенно ласкать ее щель. Потом слезла и уселась возле стены, смотря на всех тупым взглядом, и прошептала:

– Бабы, я кончила… Пять лет не кончала! А щас поссала и кончила… Ну ни хуя себе, сказала я себе…

А Нинель, уже поигрывая в нетерпении ножом, приказала Юленьке:

– Вставай, бери шмотки и идем!

Девочка встала, подобрала одежду и хотела уже идти вниз, вся дрожа от предчувствия страшной боли и жаждая этого, но ее остановил голос Светы:

– Подожди у окна, малышка, – сказала та и повернулась к смуглянке. – Не спеши так, Нинель. Девочка, кажется, очень интересная. Ты подумай сама: пьяная в жопу Лилька кончила… Ты такое слыхала или видала?..

– Хм-мм, – почесала подбородок смуглянка. – А ты, вообще-то, права. С ней можно будет поразвлечься и по полной программе… Но я все равно…

– Да отрежешь, отрежешь! – перебила ее Света. – Никто тебе мешать не будет. Но и это ведь можно сделать куда как интереснее, чем в подвале чиркануть несколько раз ножиком...

– Я же говорила тебе, что девочка – просто чудо! – раздался голос Рады.

– Так значит берем малышку? – спросила у всех блондинка.

Остальные трое кивнули. Но тут раздался голос пьяной Лили, о которой все забыли:

– Ни хуя! У нее пизда маленькая! – она завозилась и вытащила из-под батареи что-то, оказавшееся на поверку куском ржавой трубы, толщиной не менее трех сантиметров, с изломанным концом. – Я хоть и кончила, а проверить пизду ей надо! Вот ежели эта труба войдет, берем!

– А мысль, вообще-то, здравая… – протянула Света, посматривая на Юленьку, – сними-ка колготки и трусики, милая. Да становись рачком у окошка. Ножки пошире расставь и обопрись ручками об подоконник.

Девочка, с ужасом посмотрела на проклятую трубу – ведь не влезет же, сволочь, слишком толстая – и покорно разделась, оставшись в одной короткой рубашонке, стала у окна раком, расставив ноги насколько могла широко. О том, что ей будет больно, Юля даже не думала, она хотела этой боли! Но она боялась другого: ведь если труба не войдет, вдруг ее просто бросят, даже не станут отрезать письку? "Только не это, только не это, только не это…" – молотом грохотало в ее голове. Она оглянулась и увидела, как Света взяла трубу из рук пьяной, подошла к ее заду и прилодила изломанный кусок трубы прямо к не такой уж и маленькой щели девочки. Потом резко отвела руку назад и силой ударила этой трубой прямо по половым губам Юленьки, которая задергалась и замычала от пронзительной боли, еле сдерживаясь, чтобы не заорать. А блондинка продолжала методично и резко всаживать трубу ей в промежность. Но та не желала входить, будучи, по-видимому, слишком толстой для влагалища девочки. Тогда Света, приказав Вале и Раде держать Юленьку, развела порванные половые губки, истекающие кровью, в стороны, и попыталась вставить трубу во влагалище, вращая ее. Та вошла на какой-то сантиметр и остановилась.

– Ничего не получается, малышка… – вздохнула она, с сожалением смотря на прелестную фигурку Юли, большую грудь, тонкую талию, пухленькую попочку. – Не входит, пизда у тебя и впрямь маловата будет…

Девочка рухнула на колени и зарыдала в голос. Боль рвала ее промежность, но она не обращала на это никакого внимания. Ее бросят здесь! Больше ей уже не помочатся в рот, она больше не ощутит этого прекрасного чувства, когда моча, золотой струей льется из восхитительной писечки другой ей прямо в рот. Но тут в ее голову пришла идея… Она протянула руки к Нинель и умоляющим тоном проговорила:

– Госпожа, умоляю… Помогите мне… Ведь у вас есть нож…

– А при чем здесь мой нож? – удивилась та.

– Но… ведь… если… писька… узкая… – запинаясь ответила Юленька. – Ее же можно это… ну… расширить… Пожалуйста, расширьте мою… Чтобы труба вошла…

– Ты этого хочешь, девочка? – спросила ее вместо ничего не ответившей, лишь удивленно поднявшей брови, Нинель, Света.

– Очень хочу… – Опустила глаза Юля. – Я так хочу пойти с вами, я так хочу, чтобы мне еще писяли в рот, я так хочу доставлять вам удовольствие любым способом, каким вы пожелаете, что я согласна на все…

– Но если ты пойдешь с нами, ты вероятнее всего умрешь… – улыбнулась ей ласково Света.