Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Живой унитаз
..
– Ну, я и начал! – как ни в чем не бывало, отрапортовал Вован, – А что? Она зашла она ко мне как-то сразу после пляжа, прямо в купальнике и уже бухая, кстати. Ну, дернули мы с ней еще самогоночки за встречу, пивком усугубили, потом мне резко ссать приперло, а по "ящику" как раз что-то интересное было. Куда деваться? В комнате ни одной подходящей посудины. Не в пивную же канистру ссать! Заглянул за шкаф – а она там трусы переодевает. Увидал я этот сральник, думаю – о, то что надо!
Ну, и предложил ей: А она по пьяни возьми, да и согласись!
– Надо же! Вот прямо так взяла – и согласилась?
– Не, ну пришлось, конечно, разок по ебальнику приложить...
– Так. И что дальше было?
– А что было? Хотел сперва воронку ей в зад вставить, да жалко стало:
– Кого, ее?
– Не, воронку: Я ж через нее пиво разливаю! Взял тогда старый шланг от противогаза, кое-как ей в жопу затолкал, да и нассал туда по-быстрому, не отрываясь от "ящика". Хорошо еще, что у шланга с одного конца гайка железная давно куда-то потерялась, а то б я ей точно очко порвал... Клизму-то мы под это дело уже потом приспособили! Ек-макарек, во народ! С удивлением и жалостью смотрю на потягивающую уже вторую кружку пива Жанну. "Возьми, да и согласись!" Представляю себе эту сцену: "Ну-ка, Жанка, становись раком! Я тебе сейчас вот этот шланг в жопу засуну!" – "Ой, мамочки! Такой толстый?! Зачем?!" – "А ты у меня заместо сортира будешь!" – "Да ты что, Вова!!!" – "А по ебалу?" – "Хорошо, Вовчик! А больно не будет?" – "Мне – нет! Подставляй очко живее, а то щас пенальти бить начнут..." Ну, и так далее: Покажите мне другую такую бабу, способную на столь унизительное самопожертвование единственно ради того, что ее дорогому братцу, видите ли, просто лень было в сортир прогуляться! Нет, с головой эта семейка явно не дружит...
– А что такого? – беззаботно продолжил Вован, – Ты ссышь, она в себе держит... Удобно!
– Удобно, – эгоистически согласился я, – Но не по-людски как-то...
– А что тут у нас вообще по-людски делается? Все через жопу! Михалыч, ты не отвлекайся, секи фишку... Видишь, он бубну сносит!
Какое-то время мы молча метали карты. Кто-то закурил:
– А еще ты мне туда всю пепельницу вытряхнул! – глядя в пустоту, сказала вдруг Жанна.
Я оторопело взглянул на ее братца.
– Ну и вытряхнул, подумаешь! – не стал отпираться Вован, – Все равно выносить пора было! Я и решил проверить, проскочат бычки или в шланге застрянут? Он же гофрированный:
– И как результат?
– Проскочили! Последний бычок, помню, прямо изо рта туда выплюнул. Еще горящий. Так у нее аж из жопы зашипело!
Меня передернуло.
– А потом ты втихаря к шлангу прикрутил маску и мне на голову ее натянул! – все тем же бесцветным голосом продолжила Жанна.
– Подумаешь, уж и пошутить нельзя!
– Ага, это тебе шутки! А я чуть не задохнулась во всем этом дерьме:
О, господи! Меня сейчас вырвет:
– Жанночка, золотце, я тебе, конечно, сочувствую, но: Вам не кажется, ребята, что пора сменить тему?
Девушка потупила очи.
– Вот я и говорю, – подытожил довольный произведенным эффектом Вова, – С ее блядства все равно никому никакого навару, а так и нам польза, и ей!
– Господи! Ей-то какая польза от всего этого?
– Ты про уринотерапию слышал? Ну, а потом в нашем ссанье спирту, наверное, не меньше, чем в пиве. Так что она, небось, тоже балдеет!
– Тебе бы так балдеть! – обиженно морщится Жанна.
– А ты лучше помалкивай, чмо парашное! Думаешь, Михалыч, она тут с нами сильно утомляется? Хрена лысого! Сейчас вот доиграем, она сходит, просрется, морду подмажет, сиськи выкатит и опять на блядки побежит... Интересно, с кем сегодня?
– Да вот хоть с ним! – бесстыдно прильнула ко мне Жанна, – А что? Симпатичный...
– На хрен ты нашему Михалычу усралась! – презрительно бросил Вован, но в глазах у него мелькнул огонек беспокойства.
– Нет, ну почему... – пробормотал я, – Жанна очень даже ничего!
Она и впрямь не успела еще подурнеть от своего образа жизни настолько, чтобы окончательно потерять в моих глазах всякую привлекательность...
– Вот видишь, Вова! – назидательно заметила Жанна, – Я ему нравлюсь! Правда, Сережа?
Хамить дамам, какими бы они не были, с детства не приучен. Пришлось кивнуть. Наградой мне был трогательный поцелуй в щечку.
– Вот! А ты говоришь...
Внезапно мне снова захотелось отлить.
– Жанна, ты извини, но...
Она поняла все с полуслова и тотчас нырнула за шкаф. Я пошел за ней.
– Погоди, – придержал меня за рукав Вова, – Там надо кое-какую подготовку провести...
– Иди, Сережа, иди! – пропела из-за шкафа Жанна, – Не волнуйся, Вовик, он сам справится!
– Ну, как хочешь...
Обогнув шкаф, я шагнул к девушке. Она без лишних слов вручила мне конец шланга висящей на гвозде клизмы и принялась снимать трусы. Я с недоумением осмотрел шланг, и он показался мне каким-то странным. Во-первых, на нем не было наконечника, который следовало бы засовывать в задницу, а во-вторых, сантиметрах в пятнадцати от его конца на нем красовался огромный желвак из синей изоленты, размером чуть ли не с куриное яйцо. Откуда он тут вдруг взялся?
– Жанна, а где же наконечник? И что это еще за набалдашник из изоленты? Его тут раньше не было...
Девушка печально улыбнулась.
– Без наконечника быстрее льется, – проворковала она, задирая повыше подол халата, – А эта штука... она и раньше была.
Только внутри, понимаешь? Это Вовчик специально сделал, чтобы из меня саки обратно не выливались...
– Так эту толстую балду тоже надо будет тебе в попку запихивать?!
– Ничего, Сережа, я потерплю! Тут где-то баночка с вазелином была...
Блин! Все предусмотрели!
Она поворачивается ко мне спиной и плавно нагибается, словно отвешивая земной поклон висящему напротив портрету Талькова. Какой эффектный ракурс! Ссать вдруг резко расхотелось. Вместо этого я почувствовал, как мой истосковавшийся по женской ласке прибор что есть силы рванулся на свободу... Прекрасно! Только этого не хватало!
– Ну, что же ты? – кокетливо крутит попой моя кареглазая чаровница, – Вставляй скорее, а то обоссышься еще!
– Нет, Жанна... Тут другое...
Она недоуменно поворачивает голову и сразу замечает характерное вздутие на моих брюках.
– Ого, какой красавец! – полушепотом восхищается Жанна, нагибаясь еще ниже, – Познакомишь?
– Легко!
В самом деле, в институте был первый парень на деревне, а тут за целый месяц – хоть бы с кем! Стыд-позор тебе, Сережа! А, к черту приличия!!! Да здравствует свобода!!!!
Дз-з-з-з-з! – стремительно разъезжается молния на брюках, и мой закаленный в боях бронебойный снаряд с ходу врезается в темные глубины соблазнительно хлюпающей похотливым соком дыры... Разом приняв в себя моего крупнокалиберного дружка по самые помидоры, Жанна судорожно дернулась всем телом и громко охнула от неожиданности – как мне показалось, с некоторым облегчением.
– Ты чего?
– Боялась, что ты мне сейчас в попку засадишь, – шепотом призналась Жанна, – Знаешь, как больно!
– Понятия не имею! Ладно, молчи... Не ломай кайф...
Я что есть силы работал бедрами. Жанна сладострастно постанывала. Скрыть это от посторонних ушей было решительно невозможно...
– Вот же блядь! – с раздражением пробурчал из-за шкафа Вован, – Гляди, уже до мастера добралась! А ты, Михалыч, тоже хорош! Пошел ссать, ну, так и ссы...
– Извините, ребята... Тут такие дела...
– Дела будут у прокурора! – мрачно заявил Вован, – А ты давай-ка, завязывай с еблей!
Какая муха его укусила? Впрочем, меня уже и так хватило бы ненадолго. Не успел я клятвенно пообещать, что немедленно оставлю его сестру в покое, как мой несгибаемый герой дрогнул и смачно выплеснул внутрь Жанны тугую пульсирующую струю густой горячей спермы! В глазах у меня потемнело, сердце бешено заколотилось... Жанна тоже еле держалась на ногах. Наконец, я вынул из нее свой слегка обмякший инструмент и собрался уже водворить его на место постоянной дислокации, как тут мне снова до смерти захотелось ссать! Торопливо оглядевшись по сторонам, я судорожно схватился за свисающий конец клистирной трубки, намереваясь поскорее запихнуть его в раскрасневшуюся задницу моего походно-полевого унитаза, но тут же с удивлением обнаружил, что у меня отчаянно трясутся руки! Вот что значит месяц воздержания: К счастью, на помощь мне пришла едва отдышавшаяся Жанна. Взяв из моих дрожащих рук шланг клизмы, она красиво поставила правую ногу на высокую дощатую табуретку и заученным движением, также не лишенным известной грациозности, аккуратно ввела его конец себе в прямую кишку. С намотанным на трубку желваком ей, правда, пришлось повозиться чуть дольше, но вазелин сделал свое дело, и толстый синий комок изоленты тоже натужно скользнул вглубь, наглухо запечатав ее задний проход изнутри. Закончив все приготовления, она вдруг неожиданно обхватила меня за шею и жадно впилась своими губами в мои. Остановилась она только тогда, когда я начал уже откровенно приплясывать на месте. Тут Жанна, наконец, снова вспомнила о своей миссии и, выпустив меня из жарких объятий, покорно свернулась на полу калачиком, глупо хлопая оттуда накрашенными ресницами и почти с обожанием глядя на меня все то время, покуда я деловито наполнял ее потроха мочой. Из-за шкафа я вышел весь перепачканный помадой и с ощущением невыразимого скотства всего происходящего...
Конечно, я был бы не вполне искренен, если бы заявил, что тот вечер не оставил у меня никаких приятных воспоминаний, однако, поразмыслив обо всем происшедшем с утра на трезвую голову, я пришел к закономерному выводу, что чем меньше я буду вращаться в подобного рода кругах, тем для меня и моих престарелых родителей будет лучше. И суть была даже не в том, что Вовик со своими приятелями облегчили мой кошелек на изрядную по тем временам сумму. Просто я окончательно убедился, что уж если люди, которых я какое-то время всерьез считал хоть немного достойными своего общества, на поверку оказались форменными придурками и извращенцами, то здесь мне надо поистине держать ухо востро! Правда, в общаге мы потом еще какое-то время изредка натыкались друг на друга, при этом Жанна под любым предлогом пыталась восстановить мой интерес к себе, но я уже вовсю дрейфовал в противоположном направлении и, за исключением пары скоротечных пьяных перепихов, никаких надежд на себя ей не оставлял.
– Ну, я и начал! – как ни в чем не бывало, отрапортовал Вован, – А что? Она зашла она ко мне как-то сразу после пляжа, прямо в купальнике и уже бухая, кстати. Ну, дернули мы с ней еще самогоночки за встречу, пивком усугубили, потом мне резко ссать приперло, а по "ящику" как раз что-то интересное было. Куда деваться? В комнате ни одной подходящей посудины. Не в пивную же канистру ссать! Заглянул за шкаф – а она там трусы переодевает. Увидал я этот сральник, думаю – о, то что надо!
Ну, и предложил ей: А она по пьяни возьми, да и согласись!
– Надо же! Вот прямо так взяла – и согласилась?
– Не, ну пришлось, конечно, разок по ебальнику приложить...
– Так. И что дальше было?
– А что было? Хотел сперва воронку ей в зад вставить, да жалко стало:
– Кого, ее?
– Не, воронку: Я ж через нее пиво разливаю! Взял тогда старый шланг от противогаза, кое-как ей в жопу затолкал, да и нассал туда по-быстрому, не отрываясь от "ящика". Хорошо еще, что у шланга с одного конца гайка железная давно куда-то потерялась, а то б я ей точно очко порвал... Клизму-то мы под это дело уже потом приспособили! Ек-макарек, во народ! С удивлением и жалостью смотрю на потягивающую уже вторую кружку пива Жанну. "Возьми, да и согласись!" Представляю себе эту сцену: "Ну-ка, Жанка, становись раком! Я тебе сейчас вот этот шланг в жопу засуну!" – "Ой, мамочки! Такой толстый?! Зачем?!" – "А ты у меня заместо сортира будешь!" – "Да ты что, Вова!!!" – "А по ебалу?" – "Хорошо, Вовчик! А больно не будет?" – "Мне – нет! Подставляй очко живее, а то щас пенальти бить начнут..." Ну, и так далее: Покажите мне другую такую бабу, способную на столь унизительное самопожертвование единственно ради того, что ее дорогому братцу, видите ли, просто лень было в сортир прогуляться! Нет, с головой эта семейка явно не дружит...
– А что такого? – беззаботно продолжил Вован, – Ты ссышь, она в себе держит... Удобно!
– Удобно, – эгоистически согласился я, – Но не по-людски как-то...
– А что тут у нас вообще по-людски делается? Все через жопу! Михалыч, ты не отвлекайся, секи фишку... Видишь, он бубну сносит!
Какое-то время мы молча метали карты. Кто-то закурил:
– А еще ты мне туда всю пепельницу вытряхнул! – глядя в пустоту, сказала вдруг Жанна.
Я оторопело взглянул на ее братца.
– Ну и вытряхнул, подумаешь! – не стал отпираться Вован, – Все равно выносить пора было! Я и решил проверить, проскочат бычки или в шланге застрянут? Он же гофрированный:
– И как результат?
– Проскочили! Последний бычок, помню, прямо изо рта туда выплюнул. Еще горящий. Так у нее аж из жопы зашипело!
Меня передернуло.
– А потом ты втихаря к шлангу прикрутил маску и мне на голову ее натянул! – все тем же бесцветным голосом продолжила Жанна.
– Подумаешь, уж и пошутить нельзя!
– Ага, это тебе шутки! А я чуть не задохнулась во всем этом дерьме:
О, господи! Меня сейчас вырвет:
– Жанночка, золотце, я тебе, конечно, сочувствую, но: Вам не кажется, ребята, что пора сменить тему?
Девушка потупила очи.
– Вот я и говорю, – подытожил довольный произведенным эффектом Вова, – С ее блядства все равно никому никакого навару, а так и нам польза, и ей!
– Господи! Ей-то какая польза от всего этого?
– Тебе бы так балдеть! – обиженно морщится Жанна.
– А ты лучше помалкивай, чмо парашное! Думаешь, Михалыч, она тут с нами сильно утомляется? Хрена лысого! Сейчас вот доиграем, она сходит, просрется, морду подмажет, сиськи выкатит и опять на блядки побежит... Интересно, с кем сегодня?
– Да вот хоть с ним! – бесстыдно прильнула ко мне Жанна, – А что? Симпатичный...
– На хрен ты нашему Михалычу усралась! – презрительно бросил Вован, но в глазах у него мелькнул огонек беспокойства.
– Нет, ну почему... – пробормотал я, – Жанна очень даже ничего!
Она и впрямь не успела еще подурнеть от своего образа жизни настолько, чтобы окончательно потерять в моих глазах всякую привлекательность...
– Вот видишь, Вова! – назидательно заметила Жанна, – Я ему нравлюсь! Правда, Сережа?
Хамить дамам, какими бы они не были, с детства не приучен. Пришлось кивнуть. Наградой мне был трогательный поцелуй в щечку.
– Вот! А ты говоришь...
Внезапно мне снова захотелось отлить.
– Жанна, ты извини, но...
Она поняла все с полуслова и тотчас нырнула за шкаф. Я пошел за ней.
– Погоди, – придержал меня за рукав Вова, – Там надо кое-какую подготовку провести...
– Иди, Сережа, иди! – пропела из-за шкафа Жанна, – Не волнуйся, Вовик, он сам справится!
– Ну, как хочешь...
Обогнув шкаф, я шагнул к девушке. Она без лишних слов вручила мне конец шланга висящей на гвозде клизмы и принялась снимать трусы. Я с недоумением осмотрел шланг, и он показался мне каким-то странным. Во-первых, на нем не было наконечника, который следовало бы засовывать в задницу, а во-вторых, сантиметрах в пятнадцати от его конца на нем красовался огромный желвак из синей изоленты, размером чуть ли не с куриное яйцо. Откуда он тут вдруг взялся?
– Жанна, а где же наконечник? И что это еще за набалдашник из изоленты? Его тут раньше не было...
Девушка печально улыбнулась.
– Без наконечника быстрее льется, – проворковала она, задирая повыше подол халата, – А эта штука... она и раньше была.
Только внутри, понимаешь? Это Вовчик специально сделал, чтобы из меня саки обратно не выливались...
– Так эту толстую балду тоже надо будет тебе в попку запихивать?!
– Ничего, Сережа, я потерплю! Тут где-то баночка с вазелином была...
Блин! Все предусмотрели!
Она поворачивается ко мне спиной и плавно нагибается, словно отвешивая земной поклон висящему напротив портрету Талькова. Какой эффектный ракурс! Ссать вдруг резко расхотелось. Вместо этого я почувствовал, как мой истосковавшийся по женской ласке прибор что есть силы рванулся на свободу... Прекрасно! Только этого не хватало!
– Ну, что же ты? – кокетливо крутит попой моя кареглазая чаровница, – Вставляй скорее, а то обоссышься еще!
– Нет, Жанна... Тут другое...
Она недоуменно поворачивает голову и сразу замечает характерное вздутие на моих брюках.
– Ого, какой красавец! – полушепотом восхищается Жанна, нагибаясь еще ниже, – Познакомишь?
– Легко!
В самом деле, в институте был первый парень на деревне, а тут за целый месяц – хоть бы с кем! Стыд-позор тебе, Сережа! А, к черту приличия!!! Да здравствует свобода!!!!
Дз-з-з-з-з! – стремительно разъезжается молния на брюках, и мой закаленный в боях бронебойный снаряд с ходу врезается в темные глубины соблазнительно хлюпающей похотливым соком дыры... Разом приняв в себя моего крупнокалиберного дружка по самые помидоры, Жанна судорожно дернулась всем телом и громко охнула от неожиданности – как мне показалось, с некоторым облегчением.
– Ты чего?
– Боялась, что ты мне сейчас в попку засадишь, – шепотом призналась Жанна, – Знаешь, как больно!
– Понятия не имею! Ладно, молчи... Не ломай кайф...
Я что есть силы работал бедрами. Жанна сладострастно постанывала. Скрыть это от посторонних ушей было решительно невозможно...
– Вот же блядь! – с раздражением пробурчал из-за шкафа Вован, – Гляди, уже до мастера добралась! А ты, Михалыч, тоже хорош! Пошел ссать, ну, так и ссы...
– Извините, ребята... Тут такие дела...
– Дела будут у прокурора! – мрачно заявил Вован, – А ты давай-ка, завязывай с еблей!
Какая муха его укусила? Впрочем, меня уже и так хватило бы ненадолго. Не успел я клятвенно пообещать, что немедленно оставлю его сестру в покое, как мой несгибаемый герой дрогнул и смачно выплеснул внутрь Жанны тугую пульсирующую струю густой горячей спермы! В глазах у меня потемнело, сердце бешено заколотилось... Жанна тоже еле держалась на ногах. Наконец, я вынул из нее свой слегка обмякший инструмент и собрался уже водворить его на место постоянной дислокации, как тут мне снова до смерти захотелось ссать! Торопливо оглядевшись по сторонам, я судорожно схватился за свисающий конец клистирной трубки, намереваясь поскорее запихнуть его в раскрасневшуюся задницу моего походно-полевого унитаза, но тут же с удивлением обнаружил, что у меня отчаянно трясутся руки! Вот что значит месяц воздержания: К счастью, на помощь мне пришла едва отдышавшаяся Жанна. Взяв из моих дрожащих рук шланг клизмы, она красиво поставила правую ногу на высокую дощатую табуретку и заученным движением, также не лишенным известной грациозности, аккуратно ввела его конец себе в прямую кишку. С намотанным на трубку желваком ей, правда, пришлось повозиться чуть дольше, но вазелин сделал свое дело, и толстый синий комок изоленты тоже натужно скользнул вглубь, наглухо запечатав ее задний проход изнутри. Закончив все приготовления, она вдруг неожиданно обхватила меня за шею и жадно впилась своими губами в мои. Остановилась она только тогда, когда я начал уже откровенно приплясывать на месте. Тут Жанна, наконец, снова вспомнила о своей миссии и, выпустив меня из жарких объятий, покорно свернулась на полу калачиком, глупо хлопая оттуда накрашенными ресницами и почти с обожанием глядя на меня все то время, покуда я деловито наполнял ее потроха мочой. Из-за шкафа я вышел весь перепачканный помадой и с ощущением невыразимого скотства всего происходящего...
Конечно, я был бы не вполне искренен, если бы заявил, что тот вечер не оставил у меня никаких приятных воспоминаний, однако, поразмыслив обо всем происшедшем с утра на трезвую голову, я пришел к закономерному выводу, что чем меньше я буду вращаться в подобного рода кругах, тем для меня и моих престарелых родителей будет лучше. И суть была даже не в том, что Вовик со своими приятелями облегчили мой кошелек на изрядную по тем временам сумму. Просто я окончательно убедился, что уж если люди, которых я какое-то время всерьез считал хоть немного достойными своего общества, на поверку оказались форменными придурками и извращенцами, то здесь мне надо поистине держать ухо востро! Правда, в общаге мы потом еще какое-то время изредка натыкались друг на друга, при этом Жанна под любым предлогом пыталась восстановить мой интерес к себе, но я уже вовсю дрейфовал в противоположном направлении и, за исключением пары скоротечных пьяных перепихов, никаких надежд на себя ей не оставлял.