Валерка и другие (поэма №2)

И, приблизив губы, первым сделал это – засосал.

Член Валеркин замкомвзвода! Засосал он первым: ох,

От сладчайшего озноба у Валерки между ног.

Закололо: ёлы-палы: замкомвзвода языком

По уздечке, словно жалом, заскользил – и салабон.

Застонал: изнемогая, двинул бёдрами вперёд,

Ещё глубже проникая своим хуем Сане в рот, – замкомвзвода Саня глубже хуй Валеркин пропустил,

И – ладонями он тут же с наслажденьем обхватил.

Зад Валеркин и, сжимая полусферы, стал ласкать,

Сладострастно продвигая палец к дырочке, – сосать.

Продолжая, он коснулся пальцем дырочки тугой,

И – Валерка содрогнулся от озноба: о, какой.

Это кайф! О, это даже невозможно передать:

Нажимал ритмично Саша на очко, и сам сосать.

Продолжал при этом шишку, – ублажая с двух сторон.

Сероглазого парнишку, Саня счастлив был, что он,

Сероглазый, отозвался на любовь его, и вот:

Саня думал и боялся, что Валерка не поймёт,

А Валерка – это чудо сероглазое – в ответ.

Не замкнулся: "я не буду!", – не сказал он Сане "нет"!

Губы жаркие скользили вдоль упруго ствола:

Если сами вы любили, то поймёте, что слова.

Здесь бессильны: это счастье! Это морок! Это сон!

Замкомвзвода Саня пальцем шевелил – и салабон.

Между ртом и пальцем бился, и уже он сам хотел,

Чтобы в зад ему вонзился этот палец: или член!

Ёлы-палы: как приятно! Наслаждение росло

Между ног – и тут внезапно замкомвзвода от него.

Отстранился, выпуская член блестящий изо рта, – с зада руки убирая, Саня встал на ноги.

"На,

Теперь ты, Валер, немного: а то скулы у меня: – саня челюсти потрогал, – заболели уже, бля!"

И – Валерка, машинально перед Саней тоже сел:

Ё-моё! – перед глазами, залупившись, багровел.

Длинный хуй, и был он толстый, и головка – как яйцо:

Если вдуматься, всё просто: но Валеркино лицо.

Вдруг на миг окаменело: только что он кайфовал,

И: вот на тебе! Хотел он, сероглазый: и он знал,

Что сейчас откроет рот он – и возьмёт он Санин член:

Но, застыв пред замкомвзвода, он не двигался – смотрел.

На огромную залупу – на бордовый её цвет:

Отказаться если: глупо! И причин весомых нет.

Для отказа: они с Саней здесь вдвоём, и никому.

Он не скажет, – не узнают пацаны об этом: ну,

Что ж ты замер, сероглазый? Испугался ты – чего?

Елы-палы: это классно! Саня взял – и ничего.

Не случилось: отчего же, сероглазый салабон,

То же самое не можешь сделать ты сейчас? О чём.

Ты задумался внезапно, замерев на полпути?

Это – кайф: и непонятно, почему тогда: (в груди.

Сердце билось учащенно – хуй приблизился к губам)

Все считают, что позорно, если хуй сосёт пацан.

Или если подставляет свою жопу пацану:

И хотя никто не знает досконально, почему.

Нужно, бля, за аксиому эту версию считать – почему должны все гомосексуальность презирать,

Тем не менее, внедрилась населению в умы

Эта версия, – и билось у Валерки сердце: и.

Он, Валерка, не решался: не решался – и хотел!

Хуй к губам его прижался, и Валерка: Санин член.

Пламенеющей залупой по губам его скользнул,

И Валерка: свои губы разжимая, облизнул

Твёрдо-нежную головку, и – вбирая в рот её,

Неумело и неловко сжал губами: ё-моё! – замкомвзвода Саня замер: разве мог подумать он,

Что наступит день – и в бане сероглазый салабон.

Будет тискать неумело напряженный его член?

От любви гудело тело: а Валерка уж сопел,

Наслаждаясь, – все сомнения испарились мигом: и,

Ощущая наслажденье, он, Валерка, заскользил.

Вдоль ствола губами влажно: и чего боялся он?

Это кажется, что страшно, а на деле: в унисон.

Упоительно и страстно бились юные сердца, – до чего же это классно!.. Мылись в бане два бойца:

Жарко тискали друг друга, целовались в губы: и – обжимали губы туго напряженные хуи:

То Валерка брал у Сани, то брал Саня: и опять.

Пацаны в солдатской бане тёрлись-мылись – и кончать.

Не спешили: с упоеньем целовались вновь и вновь – смаковали наслажденье: разве это не любовь?

Замкомвзвода кончил первым: содрогнулся сладко он,

Обжигая своей спермой рот Валеркин: и потом.

Сане в рот спустил Валерка, задыхаясь от любви:

На вечернюю поверку успевая, они шли,

И была весна в разгаре: да, в душе была весна – звезды яркие мерцали, как алмазы, и луна,

Эта спутница влюблённых, серебрила всё вокруг:

Саня, счастьем упоённый, произнёс негромко вслух:

"Когда кончится поверка, приходи в каптёрку:" И.

Билось сердце у Валерки: продолжения любви.

Он хотел, и было ясно, что зовёт не просто так.

Его Саня, – наслаждаться снова будут они, как.

Наслаждались сейчас в бане: и еще, наверно, в зад:

До чего же этот Саня охуительный: как брат!

Шли они – шагали в роту: рассуждая о любви,

Парень парню – замкомвзвода салабону – говорил:

"Извращеньем называют гомофобы эту страсть:

Ё-моё: да что, бля, знают о любви они?! Проклясть.

Эту страсть попы готовы – рвутся праведники в бой,

Извращая лживым словом суть любви: между собой.

Разобрались бы сначала! Хуля лезть в штаны мои?!

А ведь лезут: то ли мало им божественной любви,

Этим деятелям в рясе, то ли здесь иной расчет:

Человек, который счастлив, деньги им не понесёт:

Пусть беснуются! – и Саня, чувств своих не удержав,

Приобнял за плечи парня: и, плечо легонько сжав,

Заглянул в глаза Валерке, еле слышно говоря.

(сердце ёкнуло: а Верка?): – Я, Валер: люблю тебя!

И любовь эта не хуже, сероглазый мой: судить.

О любви этой не нужно по ублюдовым: их прыть.

Или похоть, или злоба: злоба-зависть, – из таких.

Пидарасы-гомофобы получаются, и – их,

Извращенцев этих, надо: или на хуй посылать,

Или молча ставить раком и – в очко: в очко ебать,

Не взирая на их вопли: в глубине души своей.

Эти пидары не против потереться о парней

Своей жопой или хуем, да – не знают только, как:

Оттого, бля, и психуют, и кричат на всех углах,

Как "всё это безобразно!" и что это – "грех" и "срам".

А на деле: было классно тебе в бане?" И пацан – сероглазый, миловидный – утвердительно кивнул,

И совсем: совсем не стыдно это было!.. Сквозь весну.

Шли они, и сладко бились молодые их сердца:

Звёзды яркие светились: На поверке голоса.

Отзвучали, и в казарме погасили верхний свет:

И на тумбочке дневальный написал уже "Привет,

Дорогая моя Настя!", а в каптерке, сняв трусы,

Целовались на матрасе совсем голые бойцы,

И один был замкомвзвода, а другой – салагой: ох,

Два бойца из пятой роты в голом виде – без трусов! – сладострастно обнимались, на матрасе лежа, и.

Жарко в губы целовались, задыхаясь от любви:

Уходил служить Валерка непроткнутым пацаном:

Вазелином смазал целку замкомвзвода Иванов.

И, раздвинув парню створки – половинки разведя,

Вставил член в тугую норку: содрогаясь и сопя,

Он натягивал парнишку: то и дело целовал,

Не вытаскивая шишку: – с упоением ебал

Замкомвзвода на матрасе сероглазого бойца!

Задыхаясь, педерастил он Валерку – и сердца.

 

В унисон стучали-бились, и не надо было слов:

В лунном свете серебрились их тела: и – хоть не нов.

Этот способ наслажденья был для Сани, но в груди.

Ощущал он упоенье, – задыхаясь от любви,

Он раздвинул ноги тоже, и Валерка в зад его.

Натянул-отмужеложил: ёлы-палы: до чего

Хорошо всё это было! Юность. Армия. Пылал.

Жар в груди неистребимо:

Часть пятая

IGNIS SUPPOSITUS EINERI DOLOSO

"Интересно ты сказал" – так Валерка отозвался на Серёгины слова:

И – Серёга рассмеялся: "Ну, а что? Одна дала: – и, запнувшись на секунду, подмигнул Валерке: – Ох,

До сих пор, бля, не забуду, как вогнал ей между ног:

Прошлым летом дело было: я неделю с ней ходил,

И: однажды засадил ей не в ту дырочку – ввалил.

Ей в очечко: до упора! – вдохновенно Серый врал,

Не сводя с Валерки взора. – Охуенно отодрал.

Биксу в попку! И не хуже это было, чем в пизду:

Потому как норка уже – обжимает лучше: ну,

Бля, об этом не расскажешь – это надо показать:"

"Ха-ха-ха! И ты покажешь?" – у Валерки вмиг глаза.

Заискрились: это что же: друг Серёга – шутит так?

Вроде шутит: или, может, он не шутит? – и долбак.

У Валерки шевельнулся: сердце ёкнуло: а вдруг?..

"Ну, а что, бля: – улыбнулся, на Валерку глядя, друг, – покажу, бля: по приколу – почему не показать?

Покажу:" И Серый снова рассмеялся. А глаза:

Он, Серёга, рассмеялся, а в глазах мелькнул вопрос:

И опять: опять неясно: шутит он? Или всерьёз.

Говорит? И – ч т о покажет? Как он биксу в жопу драл?

Интересно: очень даже интересно!"Я не знал,

Что ты, бля, такой развратный!" "Ха-ха-ха! Какой разврат?

Удовольствие!" "Да ладно! Что за кайф – ебаться в зад?" – произнёс Валерка, словно: не поверил, – он смотрел.

Простодушно-удивлённо на Серёгу – он хотел.

Убедить Серёгу-друга, что с аналом не знаком:

А в трусах уже упруго хуй вздымался! И не сон.

Это был, не наважденье, – друг Серёга говорил,

Что в очечко – наслажденье, и что он в очко дуплил.

Биксу, и – еще: он может показать Валерке, как.

Это делал: это что же – намекает Серый так.

На возможность гомосекса? Одноклассник, лучший друг!

У Валерки билось сердце: шутки шутками: а вдруг.