Солдатская шлюха

.. Будешь мне пиздато давать, тебе тоже пиздато будет... Хорошо...

Он кончил, потрепал меня по щеке и ушел, выключив свет и заперев дверь. Мы остались одни.

– Как ты думаешь, Катюш, что с нами собираются делать?-перепуганно спросил Лайма.

– Что-что? Ебать нас будут! – буркнул я. Укутался в тряпье и уснул, несмотря ни на что.

Утром меня разбудил тот же Шарик, пнув под ребра. Он нацепил мне и Лайме наручники, отцепил цепи от стены и повел за собой.

– Куда мы? – спросил я, морщась от яркого солнечного света.

– На смотрины. Хозяин на вас посмотреть пожелал.
При свете дня я обнаружил, что мы находимся во дворе большой усадьбы. Высокий и мускулистый парень в одной – как Шарик – набедренной повязке и ошейнике выгуливал двух болонок и с любопытством разглядывал меня. Правда, ничего не сказал. Другой паренек, с длинными до плеч рыжими волосами, одетый в коротенькое платьице, искоса взглянув на меня, продолжал постригать кусты.

Шарик привел нас в просторную комнату и приказал встать на колени. Через некоторое время в комнату вошли Вахтанг Тигранович и невысокий, лысый и толстый мужичок в парчовом халате. Шарик опустился на колени и пал ничком, заодно дернув нас за цепи, чтобы мы сделали так же.

– Шарик! – недовольно сказал Вахтанг Тигранович. – Так нам не видно.

Шарик поднялся на ноги и поднял нас.

– Иди сюда, малышка, – сказал лысый и толстый мне. Я сделал несколько шагов к нему, моя цепь натянулась, лысый взглянул на Шарика и скомандовал:

– Пшел вон.

– Слушаюсь, Хозяин, – подобострастно ответил Шарик и неслышно убежал.

Я стоял под пристальным, ленивым взглядом лысого, неловко пытаясь прикрыться ладонями.

– Ну что ж, Вахтанг, – сказал, наконец, лысый. – Пожалуй, это будет неплохое приобретение. Как, ты говоришь, его называли? –

– Катькой, – ответил Вахтанг.

– Катька... Фи, как грубо. Иди сюда, малышка, поближе, не бойся. Повернись. Наклонись ко мне.

Я наклонился к лысому, он ухватил пальцами меня за щеку, потрепал.

– Какие губки. Теперь тебя будут звать Губкой. Ты теперь самочка. Поняла?

– Да, – сказал я и тут же получил пощечину.

– Следует отвечать: да, Хозяин. Какая ты грязненькая. А теперь ты, – он повернул голову к Лайме. – Как тебя называли?

– Лайма, Хозяин, – быстро нашелся Лайма и, приблизившись к лысому, опустился перед ним на колени и поцеловал его ногу.

– Сообразительная самочка, – довольным тоном сказал лысый. – Встань. Повернись. Еще повернись. Тебя мы будем звать... Бусинка.

– Да, Хозяин, – Лайма снова опустился на колени.

– Что ж, – сказал лысый. – Я тобой доволен. Значит, прикажи Бусинку вымыть и приготовить для моей постели. А Губ-ка... Пусть Шарик отведет ее к Монстру.

– Хорошо, – сказал Вахтанг.

Поведение Шарика, когда мы вышли, резко изменилось. С Лаймой-Бусинкой он обращался теперь подчеркнуто почтительно, пропустил его вперед, а меня не замечал вообще. Я поплелся за ними следом. Шарик привел нас в большую ванную комнату, где на скамеечке в вольных позах сидели двое абсолютно голых, если не считать ошейников, мальчишек лет пятнадцати. Они были накрашены и напомажены и весело обсуждали что-то свое.
– Эй, блядешки, – прикрикнул Шарик. – Хватит трепаться. Хозяин приказал приготовить для своей постели госпожу Бусинку.

– Живей, – он шлепнул ладонью по заднице замешкавшегося мальчишку. Те почтительно взяли Бусинку под руки, помогли ей войти в ванную.

– А мне помыться нельзя будет, а, Шарик? – спросил я. И немедленно получил пощечину.

– За что?

– Заткнись, пизда, – равнодушно сказал Шарик и равнодушно ударил меня по губам. – Рот раскроешь, когда тебе скажут.

Один из юнцов, натиравший спину Лайме-Бусинке, покосился в нашу сторону и хихикнул.

– Разреши нам поучить ее, господин.

– Работай, Кисуля, – лениво ответил Шарик и повернулся ко мне. – Встань на колени, – и снова ударил по щеке.

Я поспешно опустился на колени.

– Ты неправильно встала, пизда, – сказал Шарик.

– Но, Шарик... – Удар. – Прости, господин Шарик, но я не знаю, как правильно...

Шарик засмеялся, потом спросил Лайму:

– Госпожа Бусинка позволит одной из этих блядешек пока-зать Губке, как пизда должна правильно вставать на колени?

– Позволю, – успокоенным, даже каким-то хозяйским тоном сказал Бусинка и махнул рукой Кисуле.

– Слушаюсь, госпожа Бусинка.

Кисуля отложил в сторону мочалку, которой натирал пятку Бусинке и опустился рядом с ванной на колени, раздвинув ноги, прогнув спину и руками уперевшись в пол. Я поспешил встать точно так же.

– Сообразительная пизда, – сказал Шарик, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. – И запомни, пизда, ты здесь самая последняя тварь, ты ниже всех. Ты ниже всех. И самцов, и самок. И перед всеми ты должна вставать на колени и делать то, что тебе скажут.

– Да, господин Шарик.

– Какие у госпожи Бусинки красивые ноги, – сказал второй юнец, имени которого я еще не знал. – Как они будут нравиться нашему Хозяину. Госпожа Бусинка не забудет маленькую Букашку, когда Хозяин даст ей конфету?

– Может быть и не забуду, – загадочно улыбнувшись, сказал Бусинка. Он осваивался очень быстро.

– Эй, не вставай с колен, пизда, – крикнул Шарик мне, когда я пошевелился.

– Да, господин Шарик.

– Госпожа Бусинка позволит нам идти? – спросил Шарик. – Хозяин приказал отвести Губку к Монстру.

– А кто такой Монстр? – спросил Бусинка, поднимая руку и позволяя Букашке вымыть свою подмышку. – Он раб?

– Да. Он самец.

– Подождет, – сказал Бусинка, поднимаясь из ванной, выходя и позволяя вытереть себя большим махровым полотенцем. – Я хочу кое на что посмотреть.

Я продолжал стоять в указанной мне позе. Она называлась, как я узнал потом, позой наслаждения, в такой позе очень удобно трахнуть рабыню любым способом – и в рот, и в зад, и как угодно.

– Значит, говоришь, Губка ниже всех... Почему?

– Потому что она новенькая, – поспешил ответить Кисуля. – Госпожа Бусинка, разреши нам развлечься с Губкой?

– Потерпите. Она новенькая. А я?

– А тебя выбрал для своей постели сам Господин, – ответил Букашка. – Ты сейчас выше всех.

Бусинка обошел вокруг меня, засмеялся.

– Значит, я выше всех... Эй, Губка, ты слышишь?

Шарик торопливо пнул меня в зад.

– Отвечай, пизда, госпоже Бусинке!

– Да, госпожа, я слышу.

– Что ты слышишь, Губка?

– Что ты выше всех рабов. И самцов, и самок.

– Кстати, Шарик, – повернулся к Шарику Бусинка, – А что такое: "самцы" и "самки"?

– Ну, – Шарик замялся, – я – это самец, а они, – он показал на Кисулю с Букашкой, – и эта пизда, – он показал на меня, – самки. И...

– И я – тоже самка, да?

– Да, госпожа, ты – тоже самка. Это решает Хозяин, кому быть самцом, а кому самкой.

– А мне нравится быть самочкой, – Кисуля потянулся, заложив руки за голову, непристойно повертел задом. – Господину Шарику нравится Кисуля?

И тут Бусинка ударил Кисулю по щеке.

– Ты, блядь, забыла свое место. Как ты смеешь так вести себя при мне? На колени!

– Прости, госпожа, – испуганно пробормотал Кисуля, опускаясь на колени.

– Эй, и вы тоже! – приказал Бусинка. – В позу наслаждения!

Кисуля с Букашкой поспешно приняли позу наслаждения.

– А ты чего ждешь, Шарик? – Бусинка угрожающе посмотрел на него. – Ты забыл, кто я?

– Прости, госпожа, – Шарик опустился на колени, правда, не так, как мы, а присев на пятки, выпрямив спину, так, чтобы его член был хорошо виден.

– А эта поза как называется? – спросил Бусинка, расхаживая между нами.

– Поза готовности, госпожа, – сказал Шарик.

– Готовности? Ха! – Бусинка подошел к Шарику, погладил его по щеке. – А ты симпатичный самец, – Ладонь Бусинки скользнула на плечо Шарика, потом на грудь, потом ниже, на живот, – Скажи-ка, самец, почему, когда нас с Губкой привез-ли, ты сказал, чтобы минет тебе делала Губка, а? Я тебе не понравилась, а, Шарик? А вот Хозяин предпочел меня.., – Бусин-ка принялся ласкать рукой член Шарика.

– Ты очень красивая, госпожа, – каким-то сдавленным го-лосом сказал Шарик.

– Ты хочешь меня, да, Шарик? Да? – Бусинка поднялся на ноги и с явным наслаждением толкнул Шарика ногой. – Тварь безмозглая! Скотина! Да, Шарик?

– Да, госпожа... Прости, госпожа, ты самая красивая, госпожа... Не наказывай меня, госпожа...

Шарик наклонился и принялся целовать ноги Бусинки.

– Ладно, я тебя прощаю. – Бусинка оглядел Кисулю и Бу-кашку, ткнул пальцем в Букашку. – Ты! Сделаешь Шарику минет, он вон какой возбужденный. Ну!

– Да, госпожа, – ответил Букашка, подошел к Шарику (тот по-прежнему стоял в позе готовности), опустился перед ним на четвереньки и принялся сосать.

– А ты, Кисуля, полижи у меня, – приказал Бусинка. Кису-ля, не вставая с колен подполз к Бусинке и, приняв позу нас-лаждения стал удовлетворять его. – Классно! Эй, подруга, – крикнул он мне, спустя некоторое время. – Хочешь поебаться? Я разрешаю тебе отъебать кого-нибудь из них... Хоть даже Шарика.

Я перехватил недовольный взгляд Шарика и осторожно ска-зал:

– Нет, госпожа, Губка не хочет никого ебать. Губка ниже всех...

– Ну и дура... Кисуля, задом! – Кисуля с готовностью по-вернулся задом, Бусинка опустился на колени и начал трахать Кисулю. – Это кайф! – закричал он, – Это кайф! Вы все рабы, я ваша госпожа!

– Да, госпожа! – сладострастно простонал Кисуля, – Да!

И Бусинка кончил. Потом повелительным жестом приказал мне облизать его перепачканный в сперме, вялый член. Потом сказал:

– Эй, Букашка, хватит сосать этому самцу. У него есть дела. У вас тоже есть дела – готовить меня для Хозяина.

– Да, госпожа, – Букашка оторвался от Шарика и, почти-тельно пропуская Бусинку вперед, они с Кисулей повели его из ванны. Шарик не вставал с колен, пока они не вышли. Потом встал. Я тоже встал и тут же получил пощечину.

– Блядь ебаная! Кто тебе разрешал?

Я поспешно принял прежнюю позу, Шарик еще раз ударил ме-ня, потом подошел ко мне сзади и с размаху всадил в меня свой член.

Сука! Блядь! Скотина! – приговаривал он, трахая меня.-Госпожой себя ощутила, пизда ебаная... Я молча подмахивал. Он сильно шлепнул меня по заду.

– Твоя подружка, пизда! Отвечай!

– Да, господин!

– Пизда ебаная!

– Да, господин!

Его член заходил во мне все сильнее и все быстрее.

– Скажи: моя подружка – пизда!

– Да, господин! Моя! А-а! Подружка! А-а! Пизда!

– И ты – пизда!

– Да! А! И я! А! Пизда! Господин! А-а-а-ах!

Он дернулся еще несколько раз и кончил в меня.