Солдатская шлюха

– Может, Шарик эту разрешит? – раб мотнул головой в мою сторону.

– Не, не разрешит. Да Корова и поздоровей будет, зад у нее побольше.

Наконец, Шарик кончил, а через некоторое время кончил и Козел, а Корова все стоял между ними на четвереньках, покорно слизывая с лица брызнувшую на нее сперму Шарика.

– Ну все, Губка, пошли, – наконец сказал Шарик, отдышавшись. – Положи этой пизде жрачки и пошли, пошевеливайся, давай.

Я вернулся на кухню и снова занимался работой. Вечером Шарик опять отвел нас в барак. Я снова встал в позу наслаждения, и снова ко мне подошел Корова, и снова мне пришлось сосать у него, потом у Рафаэллы, потом у Кисули, потом у Лодочки, потом у Рамки. Потом все снова уснули. Потом нас опять разбудили и опять начался день, и так далее, далее, далее.
Мы подружились с Липой, который жалел меня и давал советы, и рассказывал о местном быте. И до некоторой степени Липа заменил мне Лайму.

Постепенно самочки привыкли ко мне и уже перестали считать меня новенькой, хотя я по-прежнему считался ниже всех, относились они ко мне уже без прежнего пристрастия, я был "своим".

– Самочкам нельзя трахать других самочек, – рассказывал Липа ночами, – Лизать друг у друга можно, а трахать в попу нельзя. Так Хозяин сказал. Поэтому все так злилилсь, когда узнали, что эта твоя подружка Бусинка трахнул Кисулю. И если Хозяин узнает, он очень рассердится. А самцам нельзя трахать друг друга. Самочек можно, а друг друга нельзя. Корова, когда был самцом, как-то Шарика самого трахнул. Тогда Хозяин рассердился и сделал Корову самочкой. И разрешил ее трахать всем рабам.

Однажды, когда как раз закончился ужин, к нам на кухню пришел весь зареванный Грабля – его побил Бусинка за то, что Грабля неловко поставил поднос с кушаньями.

– Ну и чё ревешь, блядь? – спросил Монстр, почесывая у себя низ живота, – ты кто, леди что ли?

Шарик, который находился тут же, согласно кивнул.

– А она кто, сучка эта? – сквозь слезы отвечал Грабля. – Она кто?

В этот момент забежал Капелька со словами: Хозяйка идет!

Все самочки – и Грабля, и Капелька, и Рафаэлла с Лодочкой немедленно опустились в позу наслаждения, я последовал их примеру. Монстр и Шарик встали в позу готовности. И тут вошла... вошел Вахтанг. Только он был накрашен, напомажен и одет в полупрозрачный пеньюар. Следом шел рослый чернокожий молодой раб.

– Ну-с, дорогушеньки, – сказал Хозяйка, – как вы тут живете? А, Монстр, и ты, конечно, здесь, старый блядун. Всех уже самок переебал?

– Да, Хозяйка, – Монстр расплылся в улыбке.

– Как хорошо, что вы все здесь, как тут у вас грязненько. – Хозяйка прошел по кухне, провел пальчиком по плите, понюхал. – Так, встали все.

Мы поднялись.

– Работайте. А ты, Монстр, ну, бери меня, бери, как ты берешь свою распоследнюю шлюху, бери! Я сейчас – не Хозяйка, я – Хозяйская шлюха, которая пришла к тебе...

Монстр подошел к Хозяйке, грубо обхватил его за бедра, прижал к плите, потом грубо развернул к себе задом, задрал пеньюар и воткнул в зад Хозяйке член. Хозяйка застонал.

– Ах ты, ссука, – прорычал Монстр, – ах, как хорошо тебя ебать, пизда, шлюха, блядь...

– Да, да, еби, еби меня, – постанывал Хозяйка.

– Чё встала, пизда, – пнул меня Рафаэлла, – работай!
– Я начал работать. Как обычно – чистил котлы, оттирал кастрюли, чистил картофель... А Монстр все продолжал трахать Хозяйку. Шарик потихоньку покинул кухню, а чернокожий невольник остался. Он стоял в дверях, скрестив руки на груди и наблюдая за тем, как Монстр трахает Хозяйку.

– Эй, пизда, – пнул меня Лодочка, – подойди к этому молодому господину и спроси, не желает ли он развлечься с рабыней? – Посмотрев на меня, Лодочка добавил: Да не с тобой, а со мной... Ну!

(Продолжение следует)