Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Полярный. Повесть. (Вторая авторская редакция)
Славик даже не думал, что лодки такие большие! Он никогда еще не видел их так близко и это зрелище произвело на него потрясающее впечатление.
Казалось, что лодка – не была сделана людьми, что она не просто мертвый кусок металла, напичканный механизмами и электроникой. Славику казалось, будто она – живая. Да, да – именно живая. Настолько органично она сливалась с водной средой, в которой двигалась. Она была воплощением силы, мощи. Она вызывала первобытный, благоговейный трепет. Любой человек мог бы почувствовать себя рядом с ней абсолютным ничтожеством, пылинкой...
За ходовой рубкой вдоль всего корпуса субмарины тянулся ряд выпуклых, круглых люков. Славик знал, что это – ракетные шахты. От осознания, что вот он, ядерный Армагеддон, совсем рядом, совсем недалеко, и "если что" – то никуда от него не убежишь, по коже Славика пробежал холодок.
Славик с открытым ртом провожал лодку взглядом, до тех пор, пока она не скрылась за поворотом фарватера.
Так же кричали чайки, так же шумел ветер, так же плескалось море у причала и бежали по небу облака. Но внутри у Славика теплился и подрагивал какой-то странный восторг – будто бы он только что прокатился на головокружительном и полном опасностей аттракционе.
Как в детстве...
Он нехотя вернулся к работе.
В этот момент из-за сопок показался их зеленый, штабной ГАЗик. Он ехал по дороге навстречу ветру, поэтому Славик вначале увидел его, и лишь потом услышал.
ГАЗик шустро обогнул невысокую сопку и спустившись с небольшой горочки – въехал в часть. Остановился он прямо у входа в команду. Водитель заглушил мотор.
В кабине сидело двое, но кто именно это были – Славику разглядеть не удалось.
Правая дверь ГАЗика распахнулась и оттуда, придерживая фуражку, выпрыгнул на землю замполит. Он бросил на Славика мимолетный взгляд, кивнул ему и скрылся в команде.
Больше ничего не происходило и Славик продолжил красить плац, все еще думая об очаровавшей его подводной лодке.
В кабине ГАЗика, на месте шофера, сидел Сергей Трошин. Он знал, что бликующие лобовые стекла не позволяют рассмотреть его со стороны плаца. Но сам он прекрасно все видел.
Положив руки на колени, Сережа внимательно наблюдал за Славиком.
Вот он макает кисть в банку с краской, сидя на корточках, потом рисует на сером асфальте линию, поверх точно такой же, но уже истёршейся и полинялой. Вот он распрямляется во весь свой немаленький рост и сосредоточенно глядит, что у него получилось.
У него красивое, одухотворенное лицо. Интересно, о чем он сейчас думает? Или о ком?
Сергей уже не раз спрашивал себя за последние дни – чем этот парень, обычный в общем-то парень, привлек его? Или необычный? Может быть, в том то и дело, что Славик Шахов – необычный человек? Сергей еще не мог разобраться... Он внимательно прислушивался к себе и не находил ответа...
Но в одном он себе уже признался – его тянуло к этому парню, это было очевидно. И бесполезно было с этим бороться... Потому что чувство это – было сильным и с каждым днем оно росло...
Сергей вышел из машины. На звук хлопнувшей двери Славик обернулся и, увидев Сережу, – заулыбался.
– Привет! – крикнул ему сквозь свист ветра Сергей и помахал рукой. Славик помахал в ответ.
– Ну как ты, Слав? – спросил Сергей, подходя ближе.
– Нормально, – кивнул Славик, – Скоро закончу... Сереж! Я тут такое видел...
И Славик взахлёб принялся рассказывать Сергею про подводную лодку, время от времени показывая рукой, в которой была зажата кисточка, на пролив.
Сергей внимательно слушал, улыбался и иногда кивал. А сам – как зачарованный глядел на Славика...
Он стоял рядом с ним, засунув руки в карманы робы. А в душе у него разливалась и накатывала жаркими волнами такая безудержная и необъяснимая нежность к этому парню, что хотелось броситься к нему, сграбастать его в свои объятия прямо здесь и не выпускать, не выпускать, не выпускать...
Славик закончил свой восторженный рассказ и спросил:
– Скажи, здорово, Сереж, а?
– Да, здорово... – Сергей словно очнулся.
– А вы с замполитом совсем приехали? Или нет?
Сергей сделал над собой усилие, чтобы сообразить, что ответить.
– Мы... А, да... Больше не поедем. В штабе были, в Полярном...
– Ясно...
Славик в упор внимательно посмотрел на Сергея и, словно испугавшись, отвел глаза.
Неужели заметил?
– Странный какой-то сегодня день, – тихо сказал Славик, – Словно день, когда все меняется, когда происходит что-то важное, о чем мы еще не знаем... Правда?
– Правда, – задумчиво ответил Сергей, а про себя подумал: "Именно так оно и есть..."
Налетевший внезапно порыв ветра чуть было не сорвал с них обоих пилотки.
– Ого! – усмехнулся Славик, – Едва не сдуло!
И тут Сергей почувствовал чей-то тяжелый взгляд, обращенный к ним. Кожей почувствовал... Он резко обернулся на команду – угроза исходила оттуда...
В проеме окна второго этажа стоял офицер. Его массивные руки были сложены на груди. На его широком лице застыла странная улыбка. Странная, потому что она не была веселой. Она была хитрой, многозначительной и... злой...
Офицер прищурил глаза и медленно покачал головой из стороны в сторону. Недобрая улыбка стала шире...
"Блядь !" – чуть не сказал вслух Сергей и отвернулся.
Славик тоже смотрел на команду.
– Кто это, Сереж? – спросил Славик и запахнул свой потрепанный бушлат – ему почему-то вдруг стало по-настоящему холодно.
– Это – Романов... – ответил Сергей и насупился.
– Тот самый?
– Тот самый...
Сергей больше ничего не сказал.
Он вновь повернул голову и поглядел на ненавистное окно заместителя командира части.
Но там уже никого не было.
* * *
Был вечер... Обычный, как десятки других...
Славик стоял в баталерке, перед столом и наглаживал свою форму.
В углу на двух длинных скамейках сидели ребята – Лацис, Андрюха Орлов, Сашка Калиничев и Лешка Аверкин... Они просто отдыхали, а Лацис ждал своей очереди, чтобы тоже погладить фланку и гюйс...
У них была гитара... Сашка Калиничев бренчал на ней что-то невразумительное... А вообще – они просто разговаривали... Про все на свете...
Славик прислушивался к ним... Думал о Сережке... Опять возвращался к ребятам...
Наконец, его форма была готова и он уступил место за столом Лацису, направившись к двери...
– Не уходи, Слав, – это сказал Лешка Аверкин, – посиди с нами...
– Да вы все гитару мучаете, слушать тошно, – усмехнувшись ответил ему Славик и сел рядом с ними, – Спели бы лучше...
– Ага, "спели"... Хор голодных и хромых... Мы ж тебе не Алла Пугачева... – это сказал Орлов.
– А что Пугачева? Разве плохо поет? – подзадоривал их Славик.
– В том то и дело, что не плохо... – опять заговорил Лешка, – Это наше пение никуда не годиться.
– Ух ты, как самокритично! – Славик улыбнулся, – Неужели все так безнадежно?
– Да уж мало хорошего... – опять вступил в разговор Андрюха Орлов.
– Ну тогда давайте я спою вам, – предложил Славик, – Как раз из репертуара Пугачевой, хотите?
– А ты можешь? – Сашка Калиничев передал ему гитару, а Андрей Орлов взял из рук Славика вешалку с только что наглаженной формой.
– Если бы не мог – не брался бы, – ответил Славик и немного подстроил гитару. – Ну что, поехали? Как насчет лирики?
– Давай! – Это ответили все в один голос. У ребят буквально загорелись глаза...
И Славик запел... Гитара в его руках ожила и полилась музыка... Он пел громко, "в голос". Эту песню просто нельзя было петь по-другому...
Близкие люди – внезапно вы сделались дальними.
Ветер судьбы одуванчиком вас растрепал
Близкие люди – слезами своими прощальными.
Не разрушайте надежды последний причал...
Близкие люди – вы гордые, вы справедливые,
Сами себе вы хозяева и палачи.
Только любовь была между нами красивая –
Эта любовь сквозь безлунную полночь кричит...
Близкие люди, ближе не будет,
Друг друга нам не обмануть...
Кончится вьюга и нам друг друга
Можно простить, но уже не вернуть...
Время пройдет и тогда неизвестные "дальние",
Ваши места, между прочим, стесняясь, займут...
Ну а пока... моя жизнь – словно зал ожидания,
Где не живут, только ждут, только ждут, только ждут...
Близкие люди, ближе не будет,
Друг друга нам не обмануть...
Кончится вьюга и нам друг друга
Можно простить, но уже не вернуть...
Он закончил петь, взял последний аккорд и посмотрел на ребят. Они сидели обалдевшие – никто из них не думал, что он так хорошо мог играть на гитаре и петь. Они не ожидали... И еще, конечно, сама песня во всем виновата... Она не могла не тронуть сердце, не могла оставить нормального человека равнодушным и безучастным...
– Ну, Славка, ты даешь! Тебе же просто цены нет! Так петь... – первым "очнулся" Лешка Аверкин. – Ты тоже слышал? Скажи, класс!
Последняя фраза Лешки была обращена не к ребятам и не к нему, а к кому-то, кто стоял, очевидно, за спиной Славика.
Славик обернулся на дверь, все еще сжимая гитару в своих руках.
В проеме двери стоял Сережка...
Лицо его было серьезным и удивленным. А глаза... Глаза... Он смотрел прямо на него...
И этот взгляд всю ночь потом не давал Славику заснуть...
* * *
Первый заместитель командира части так долго не вызывал Славика к себе для "личной беседы", что он уже забыл о том, что эта беседа вообще должна была состояться, и о том, о чем его предупреждал в свое время Сергей.
Но вот настал день, когда дневальный передал ему приказ – явиться после завтрака в кабинет заместителя по его вызову. Тогда Славик и вспомнил все...
Сергей в этот день уехал с замполитом в Полярный и должен был вернуться только к вечеру. И странное дело – Славик почему-то почувствовал себя от поступившего "приглашения" как-то неуютно, а от отсутствия Сережи в части – как-то незащищенно, словно ему могли причинить вред. Это был не страх, это было чувство опасности, "красный светофор" над его головой...
Он прекрасно понимал, что не мог не пойти на эту встречу... Даже если ему не хочется... Очень...
Его мнения здесь никто не спрашивал... Поступил приказ – и он обязан был его выполнить.
Он вошел в кабинет "зама" обуреваемый многочисленными дурными предчувствиями. Как только он увидел его самого (раньше они так близко еще не сталкивались) – Славик сразу понял, что его предчувствия его не обманывают.
Капитан второго ранга Романов сидел за своим столом, сложив руки на груди и вальяжно откинувшись на спинку кресла.
Казалось, что лодка – не была сделана людьми, что она не просто мертвый кусок металла, напичканный механизмами и электроникой. Славику казалось, будто она – живая. Да, да – именно живая. Настолько органично она сливалась с водной средой, в которой двигалась. Она была воплощением силы, мощи. Она вызывала первобытный, благоговейный трепет. Любой человек мог бы почувствовать себя рядом с ней абсолютным ничтожеством, пылинкой...
За ходовой рубкой вдоль всего корпуса субмарины тянулся ряд выпуклых, круглых люков. Славик знал, что это – ракетные шахты. От осознания, что вот он, ядерный Армагеддон, совсем рядом, совсем недалеко, и "если что" – то никуда от него не убежишь, по коже Славика пробежал холодок.
Славик с открытым ртом провожал лодку взглядом, до тех пор, пока она не скрылась за поворотом фарватера.
Так же кричали чайки, так же шумел ветер, так же плескалось море у причала и бежали по небу облака. Но внутри у Славика теплился и подрагивал какой-то странный восторг – будто бы он только что прокатился на головокружительном и полном опасностей аттракционе.
Как в детстве...
Он нехотя вернулся к работе.
В этот момент из-за сопок показался их зеленый, штабной ГАЗик. Он ехал по дороге навстречу ветру, поэтому Славик вначале увидел его, и лишь потом услышал.
ГАЗик шустро обогнул невысокую сопку и спустившись с небольшой горочки – въехал в часть. Остановился он прямо у входа в команду. Водитель заглушил мотор.
В кабине сидело двое, но кто именно это были – Славику разглядеть не удалось.
Правая дверь ГАЗика распахнулась и оттуда, придерживая фуражку, выпрыгнул на землю замполит. Он бросил на Славика мимолетный взгляд, кивнул ему и скрылся в команде.
Больше ничего не происходило и Славик продолжил красить плац, все еще думая об очаровавшей его подводной лодке.
В кабине ГАЗика, на месте шофера, сидел Сергей Трошин. Он знал, что бликующие лобовые стекла не позволяют рассмотреть его со стороны плаца. Но сам он прекрасно все видел.
Положив руки на колени, Сережа внимательно наблюдал за Славиком.
Вот он макает кисть в банку с краской, сидя на корточках, потом рисует на сером асфальте линию, поверх точно такой же, но уже истёршейся и полинялой. Вот он распрямляется во весь свой немаленький рост и сосредоточенно глядит, что у него получилось.
У него красивое, одухотворенное лицо. Интересно, о чем он сейчас думает? Или о ком?
Сергей уже не раз спрашивал себя за последние дни – чем этот парень, обычный в общем-то парень, привлек его? Или необычный? Может быть, в том то и дело, что Славик Шахов – необычный человек? Сергей еще не мог разобраться... Он внимательно прислушивался к себе и не находил ответа...
Но в одном он себе уже признался – его тянуло к этому парню, это было очевидно. И бесполезно было с этим бороться... Потому что чувство это – было сильным и с каждым днем оно росло...
Сергей вышел из машины. На звук хлопнувшей двери Славик обернулся и, увидев Сережу, – заулыбался.
– Привет! – крикнул ему сквозь свист ветра Сергей и помахал рукой. Славик помахал в ответ.
– Ну как ты, Слав? – спросил Сергей, подходя ближе.
– Нормально, – кивнул Славик, – Скоро закончу... Сереж! Я тут такое видел...
Сергей внимательно слушал, улыбался и иногда кивал. А сам – как зачарованный глядел на Славика...
Он стоял рядом с ним, засунув руки в карманы робы. А в душе у него разливалась и накатывала жаркими волнами такая безудержная и необъяснимая нежность к этому парню, что хотелось броситься к нему, сграбастать его в свои объятия прямо здесь и не выпускать, не выпускать, не выпускать...
Славик закончил свой восторженный рассказ и спросил:
– Скажи, здорово, Сереж, а?
– Да, здорово... – Сергей словно очнулся.
– А вы с замполитом совсем приехали? Или нет?
Сергей сделал над собой усилие, чтобы сообразить, что ответить.
– Мы... А, да... Больше не поедем. В штабе были, в Полярном...
– Ясно...
Славик в упор внимательно посмотрел на Сергея и, словно испугавшись, отвел глаза.
Неужели заметил?
– Странный какой-то сегодня день, – тихо сказал Славик, – Словно день, когда все меняется, когда происходит что-то важное, о чем мы еще не знаем... Правда?
– Правда, – задумчиво ответил Сергей, а про себя подумал: "Именно так оно и есть..."
Налетевший внезапно порыв ветра чуть было не сорвал с них обоих пилотки.
– Ого! – усмехнулся Славик, – Едва не сдуло!
И тут Сергей почувствовал чей-то тяжелый взгляд, обращенный к ним. Кожей почувствовал... Он резко обернулся на команду – угроза исходила оттуда...
В проеме окна второго этажа стоял офицер. Его массивные руки были сложены на груди. На его широком лице застыла странная улыбка. Странная, потому что она не была веселой. Она была хитрой, многозначительной и... злой...
Офицер прищурил глаза и медленно покачал головой из стороны в сторону. Недобрая улыбка стала шире...
"Блядь !" – чуть не сказал вслух Сергей и отвернулся.
Славик тоже смотрел на команду.
– Кто это, Сереж? – спросил Славик и запахнул свой потрепанный бушлат – ему почему-то вдруг стало по-настоящему холодно.
– Это – Романов... – ответил Сергей и насупился.
– Тот самый?
– Тот самый...
Сергей больше ничего не сказал.
Он вновь повернул голову и поглядел на ненавистное окно заместителя командира части.
Но там уже никого не было.
* * *
Был вечер... Обычный, как десятки других...
Славик стоял в баталерке, перед столом и наглаживал свою форму.
В углу на двух длинных скамейках сидели ребята – Лацис, Андрюха Орлов, Сашка Калиничев и Лешка Аверкин... Они просто отдыхали, а Лацис ждал своей очереди, чтобы тоже погладить фланку и гюйс...
У них была гитара... Сашка Калиничев бренчал на ней что-то невразумительное... А вообще – они просто разговаривали... Про все на свете...
Славик прислушивался к ним... Думал о Сережке... Опять возвращался к ребятам...
Наконец, его форма была готова и он уступил место за столом Лацису, направившись к двери...
– Не уходи, Слав, – это сказал Лешка Аверкин, – посиди с нами...
– Да вы все гитару мучаете, слушать тошно, – усмехнувшись ответил ему Славик и сел рядом с ними, – Спели бы лучше...
– Ага, "спели"... Хор голодных и хромых... Мы ж тебе не Алла Пугачева... – это сказал Орлов.
– А что Пугачева? Разве плохо поет? – подзадоривал их Славик.
– В том то и дело, что не плохо... – опять заговорил Лешка, – Это наше пение никуда не годиться.
– Ух ты, как самокритично! – Славик улыбнулся, – Неужели все так безнадежно?
– Да уж мало хорошего... – опять вступил в разговор Андрюха Орлов.
– Ну тогда давайте я спою вам, – предложил Славик, – Как раз из репертуара Пугачевой, хотите?
– А ты можешь? – Сашка Калиничев передал ему гитару, а Андрей Орлов взял из рук Славика вешалку с только что наглаженной формой.
– Если бы не мог – не брался бы, – ответил Славик и немного подстроил гитару. – Ну что, поехали? Как насчет лирики?
– Давай! – Это ответили все в один голос. У ребят буквально загорелись глаза...
И Славик запел... Гитара в его руках ожила и полилась музыка... Он пел громко, "в голос". Эту песню просто нельзя было петь по-другому...
Близкие люди – внезапно вы сделались дальними.
Ветер судьбы одуванчиком вас растрепал
Близкие люди – слезами своими прощальными.
Не разрушайте надежды последний причал...
Близкие люди – вы гордые, вы справедливые,
Сами себе вы хозяева и палачи.
Только любовь была между нами красивая –
Эта любовь сквозь безлунную полночь кричит...
Близкие люди, ближе не будет,
Друг друга нам не обмануть...
Кончится вьюга и нам друг друга
Можно простить, но уже не вернуть...
Время пройдет и тогда неизвестные "дальние",
Ваши места, между прочим, стесняясь, займут...
Ну а пока... моя жизнь – словно зал ожидания,
Где не живут, только ждут, только ждут, только ждут...
Близкие люди, ближе не будет,
Друг друга нам не обмануть...
Кончится вьюга и нам друг друга
Можно простить, но уже не вернуть...
Он закончил петь, взял последний аккорд и посмотрел на ребят. Они сидели обалдевшие – никто из них не думал, что он так хорошо мог играть на гитаре и петь. Они не ожидали... И еще, конечно, сама песня во всем виновата... Она не могла не тронуть сердце, не могла оставить нормального человека равнодушным и безучастным...
– Ну, Славка, ты даешь! Тебе же просто цены нет! Так петь... – первым "очнулся" Лешка Аверкин. – Ты тоже слышал? Скажи, класс!
Последняя фраза Лешки была обращена не к ребятам и не к нему, а к кому-то, кто стоял, очевидно, за спиной Славика.
Славик обернулся на дверь, все еще сжимая гитару в своих руках.
В проеме двери стоял Сережка...
Лицо его было серьезным и удивленным. А глаза... Глаза... Он смотрел прямо на него...
И этот взгляд всю ночь потом не давал Славику заснуть...
* * *
Первый заместитель командира части так долго не вызывал Славика к себе для "личной беседы", что он уже забыл о том, что эта беседа вообще должна была состояться, и о том, о чем его предупреждал в свое время Сергей.
Но вот настал день, когда дневальный передал ему приказ – явиться после завтрака в кабинет заместителя по его вызову. Тогда Славик и вспомнил все...
Сергей в этот день уехал с замполитом в Полярный и должен был вернуться только к вечеру. И странное дело – Славик почему-то почувствовал себя от поступившего "приглашения" как-то неуютно, а от отсутствия Сережи в части – как-то незащищенно, словно ему могли причинить вред. Это был не страх, это было чувство опасности, "красный светофор" над его головой...
Он прекрасно понимал, что не мог не пойти на эту встречу... Даже если ему не хочется... Очень...
Его мнения здесь никто не спрашивал... Поступил приказ – и он обязан был его выполнить.
Он вошел в кабинет "зама" обуреваемый многочисленными дурными предчувствиями. Как только он увидел его самого (раньше они так близко еще не сталкивались) – Славик сразу понял, что его предчувствия его не обманывают.
Капитан второго ранга Романов сидел за своим столом, сложив руки на груди и вальяжно откинувшись на спинку кресла.