Записки кунилингера (26 рассказов)

Я сказал, что готов в любое время и немного подумав, девушка сказала, чтобы тогда она сейчас и пойдет к сестре.

– Ты тогда выйди на улицу и отойди к дороге под большую сосну у знака, чтобы никто не видел, как мы подойдем.

– Ладно...

Я так и сделал, идя в темноте вдоль домов.

Собаки передавали меня своим лаем по эстафете, от дома к дому. Последняя псина, судя по могучему рыку близкая родственница небезызвестной собаке Баскервилей, так та уже просто зашлась в голодном лае.

Я торопливо пробежал метров пятьдесят, больше всего на свете желая, чтобы она не вырвалась с поводка наружу. Стать ее поздним ужином мне никак не улыбалось.

Дойдя до леска, я стал ждать сестер около условленной высоченной сосны. Шифроваться от лишних глаз было мудрым решением, пусть уже и было часов одиннадцать – по местным меркам время позднее, но в деревне все еще то там, то здесь, слышалась гуляющая молодежь.

И вот, почти через час, когда я уже все больше понимал глупость и невыполнимость затеи Aмины и подумывал идти обратно, та окликнула меня:

– Леш, это мы… – Темень стояла полная, поэтому они подошли совсем незаметно. Я тут же направился в сторону приближающихся женских силуэтов.

– Ну, здравствуй... – несмотря на темноту я заметил оценивающий взгляд Жанны, которую помнил с самого раннего детства. Когда она, уже почти взрослая девушка, старше меня лет на тринадцать, иногда играла со мной.

Сейчас на меня и совсем не с детским интересом, смотрела крепкая, хорошо развитая 30-летняя женщина. Мне подумалось – что же она может испытывать ко мне, старому знакомому, которого она помнила только как ребенка? Все-таки то, что я предложил, наверняка было унизительным в ее глазах.

Но ведь пришла...

– Ты точно согласен только языком? – почти сразу после приветствия, грубовато и без всяких околичностей спрашивает Жанна.

Видимо, этой грубостью она как бы давала мне возможность отказаться, а может и пыталась резким тоном скрыть неловкость, но я ответил:

– Да, только языком...

– А умеешь?

– Да умеет он, умеет!.. Я же тебе рассказала! – это уже вступила в беседу бойкая Aмина, в отличие от старшей сестры явно не испытывавшая ко мне отдаленно похожих на материнские чувств.

– Ну ладно, пошли!

Жанна еще раз огляделась, и мы гуськом – Жанна первой, потом я, и Aмина в арьергарде, двинулись в путь, ходко удаляясь в начавшийся за дорогой осиновый лесок.

Сестры ориентировались в темноте хорошо, идя по почти невидимой тропке, а я, городской тюфяк, несколько раз споткнулся.

Зайдя в лесок метров на 200, Жанна расстелила предусмотрительно взятое с собой покрывало, неторопливо сняла юбку и разлеглась, широко расставив ноги. Aмина присела недалеко от нас, и во все глаза смотрела на разворачивающееся действо.

Мой выход на сцену... Я молча ложусь пониже ее и опускаю голову между ее бедер. Вульва Жанны так же, как и у младшей сестры, была обрита по бокам, с жестким курчавым кустом сверху.

Предпологая, что у сестер все похоже, в точности применяю те же "наработки" что и с амининой вульвой.

... И явно угадываю...

Жанна, сперва чуть напряженная, обнаружив в мелком соседнем пацане такое умение явно расслабилась и теперь лежала, чуть извивая и выгибая таз навстречу моему рту.

На следующей стадии возбуждения забросила бедра мне на шею и стала хрипловато полушептать-полустонать:

– Да-а-а... Продолжай... Да-а-а...

Я старался языком, как мог. Вот Жанна натягивает кожу на лобке, так что ее крупный, как черешня, клитор оголяется, и я сосу его, как конфету.

Опыта куни, в отличие от желания, у меня в те годы особо не было, но минут через восемь я почувствовал, как Жанна напряглась, крепко сдавила мою голову бедрами и больно вцепившись пальцами в волосы, протяжно застонала:

– Да-а-а-а! Да-а-а-а-а-а!! Да-а-а-а-а-а!!!!

Жанну пронизывал мощный оргазм, ее п*зда текла необычайно сильно. Я только и успевал, что подлизывать и глотать ее выделения. В итоге выпил все, чем она кончила, а потом подтер языком промежность.

После оргазма мы постояли, вернее Жанна полежала, я посидел в ее ногах, а Амина все так же болтала ногами на дереве, и немного поговорили.

Сейчас Жанна выглядела оживленной и намного раскованней. Она явно перестала воспринимать меня как вечно путающегося под ногами сопливого мальчишку. Что я, встречаясь с ней в деревне с ранних лет и до того вечера, постоянно чувствовал.

После разговора все повторилось, только на этот раз я лег на покрывало, а Жанна села мне на лицо. В этот раз она трется вульвой о мои губы и нос. Я просто старался держать голову прямо и пассивно высунул вверх язык, на который молодая женщина наезжала источающей смазку щелью. Так было даже лучше, ведь он у меня уже просто отваливался.

... Вслед за старшей сестрой, меня оседлала Aмина.

... И снова хлюпающая п*изда Жанны буквально втирает меня в землю.

Часа через два, после того как сестры вдоволь "отполировали" свои вульвы о мое лицо, и мы уже шли обратно в деревню, Жанна спросила, когда я поеду домой. Я сообщил что уже завтра днем.

– Жаль...

Они сказали, что куни в моем исполнении им очень понравился, и что когда я буду приезжать в деревню: "Ну, ты все понял..."

Но это больше не повторилось. В следующий раз я приехал в деревню лишь спустя три года. За это время Aмина вышла замуж за того парня из соседней деревни, и они уехали в Москву.

А Жанна снова сошлась со своим мужем, и они тоже переселились куда-то на Урал.

17. Под офисным столом

Мне позвонила Катя. Она моя ровесница, а во время описываемых событий мне было 25. До этого мы уже встречались с ней несколько раз, сами догадайтесь для чего.

Итак, она спросила, что я делаю после работы, на что получила бодрый ответ, что никаких планов у меня вроде бы нет.

– Ну, тогда не хотел бы сегодня вечером приехать в наш новый офис? Знаешь, где он? – и добавила, – посидеть под столом…

Я конечно понял, что она имеет ввиду и тут же согласился.

Катя добавила, что специально задержится и предупредит охранника, что к ней придет молодой человек.

Единственное, чего я смущался, так это стоящих в помещении камер видеонаблюдения. Но Катя, хихикнув, успокоила меня, сказав, что этот офис их фирма сняла недавно и пока они просто не успели оборудовать его.

Как я уже хорошо знал, Катька – сексуальная экстремистка, любила экспериментировать с формой и содержанием, трахаясь и с женщинами и неграми. Не удивился бы, если узнал, что в числе ее "трофеев" есть какой-нибудь песик. По крайней мере, про своего кота в ранней юности, пламенного любителя валерьянки и лижущего решительно все, на что она была налита, Катерина что-то говорила.

До меня ей, понятное дело, куни делали более чем достаточно, но я был первый, кто ласкал ей попу.

Вернее:

– Блядь, ну ты хоть ее с душой лижешь!

Услышать это из уст скупой до похвалы девицы значило многое, и я в некоторой степени был этим горд. Хотя сегодня, возможно, мои усилия по созданию репутации могут пропасть даром.

Сидя под столом классно передок лизать, а вот задницу – да там просто невозможно развернуться. А что она этого захочет, я ничуть не сомневался.

Отбросив в сторону все сомнения, мудро решив одолевать проблемы по мере их поступления, я храбро влез в переполненную маршрутку, что было ничуть не легче предстоящих кульбитов, и поехал.

И вот, спустя всего полчаса, когда стрелка настенных часов застыла на половине седьмого, я стоял в холле офиса, где Катя работала начальником отдела.

Меня впустил охранник на вахте, мужчина лет 45. Недоверчиво посмотрев на меня, он все же объяснил, как пройти по коридору.

Зашел я без стука. Катя сидела за компьютером и что-то рассматривала там. Она была высокой симпатичной стройной девушкой с холеным брезгливым лицом единственной наследницы миллиардера и утонченностью в каждой детали, от кончика тщательно наманикюренного ноготка до кончиков дорогущих туфлей. На тряпки, как я знал, она тратила гораздо больше, чем зарабатывал скромный молодой адвокат в не самой захудалой юридической фирме (Я!).

Мисс Занятость, с важным видом опустив очки на кончик вздернутого носика, сразу взяла инициативу в свои руки, сказав:

– Мне нужно еще набрать кое-какой текст, а ты можешь лезть под стол и заняться делом!

Ну, думаю, зараза, даже не поговорила ни минуты... А может у меня воспаление легких? Ты ведь, кобыла здоровая, сразу отключилась, даже не выслушав меня до конца.

В итоге я немного похрюкал, что, как я знал, она не любила, и поймав ее недовольный взгляд, начал раздеваться. Снял куртку и свитер, оставшись в майке (все-таки не май месяц) и полез под стол к Кате.

Катя сидела в широком кожаном кресле на ножках с колесиками. Чертовы ножки, нормально встать из-за них невозможно... Наконец кое как встаю на колени, чуть нагнувшись и ладонями облокотившись на пол. Катя тем временем подкатилась поближе к столу, задрала юбку и немного сползла на сиденье, так что ее таз оказался на краю кресла. Трусиков между раздвинутых ног не наблюдалось.

– Мелкий, а вот ты как считаешь – если сотрудница хорошо и много работает, оставаясь допоздна, то может ли благодарное начальство поднять ей оклад процентов... на тридцать? – спросила она, начав меланхолически поглаживать меня по волосам.

– Ну, наверное... Если ты заслужила... – невпопад ответил я, пялясь на вычурно подбритую промежность, вернее на искуссное тату ящерицы, как бы выползающей из поросли на лобке (будь у Кати куст погуще, это смотрелось бы гораздо эффектней).

Катя посчитав мой ответ дерзким, легонько шлепнула меня по макушке, а потом, видимо решив, что и этого недостаточно, еще и больно выкрутила мое ухо острыми ногтями.

– Дурак! Если кто и заслуживает это в нашей шараге, то это я! А Семеныч, мудак старый, жмет для меня лишние двадцать тысяч, хотя я ему... – тут она мрачно замолчала, с подозрением глядя на меня.