Исправительная школа

– Хочешь расскажу, что тебя там ждет? – она кивнула на дверь в кабинет директора. Она явно наслаждалась моим беспомощным положением. – Тебя будут сечь прыгалками. Я их специально искала. Видать, хочет шеф пробрать тебя получше. И правильно! Не будь дурой – не попадайся так часто. Прыгалками ведь знаешь, как больно? Ничего, скоро узнаешь. Я то слышала, как девки орут, когда их прыгалками обрабатывают. Как сумасшедшие! К тому же шеф сегодня не в духе. Одну только что драл – может, встретились? Ракетой отсюда убегала, когда отпустили. Только попкой выдранной светила.
Ленка прихлебнула чаю и откинулась на кресле: "Ты представляешь, так визжала, что шеф не мог ее драть нормально. Меня вызвал, велел принести ее трусики и заткнуть ротик, чтобы успокоить. Я когда увидела это, сразу о тебе подумала – бедная Егорова, у нее вот какие полоски еще остались, и рубцы – ого! А по ним еще и прыгалками! И за опоздание добавят, кстати. Каково – после всего еще и розгой за опоздание? А придется потерпеть – никуда, ведь, не денешься. Как бы тебе больно не было – подставишь задницу и будешь терпеть. Школа ведь исправительная! Зато выйдешь отсюда шелковой, слушаться будешь с первого раза. И работу горничной легко найдешь – покорные девочки хозяевам нравятся".

Ее жуткий монолог прервал селектор. "Пусть заходит!" – коротко бросил директор.

Порог его кабинета я переступала, будучи на грани истерики. Игорь Васильевич сразу же велел стать на колени и начала читать нотацию. Главная моя ошибка состояла в том, что я пыталась защитить себя. Вместо того, чтобы потерпеть, а потом пожаловаться воспитательнице или ему лично. За самовольничание велел подать ему прыгалки.

Визжать я начала еще до того, как он меня ударил. Наклонилась и начала пищать. До того напугала меня своими рассказами бессовестная Лена.

– Что за цирк? – насупил брови директор. Он велел раздеться догола, покрутил, пощупал. Затем положил к себе на колени, немного поигрался моими грудками, "приятные у тебя сиськи, Егорова, небольшие, но тверденькие. Хорошо в руку ложатся. Да и сосочек замечательный. Вот как набухает". Другой рукой пощекотал между ножек, резко ввел палец внутрь, я сжала ляжки. "Разве больно? Не может такого быть! Вчера с тебя сделали полноценную женщину. Так что вставлять в тебя можно без ограничений. А вскоре от этого тебе должно быть приятно". Он начала ворочать во мне пальцем: "Писька у тебя хорошая, маленькая, но эластичная. Она вчера не пострадала. Зато попка получила по полной программе. А сейчас будет добавка".

Игорь Васильевич вынул из меня палец, предупредил, чтобы не сильно ерзала и не испортила его костюм. Затем крепко надавил левой рукой мне на шею, чтобы сильнее прогнулась и выпятила то место, для которого готовились прыгалки. Еще раз уточнив, знаю ли я, за что буду наказана, начал пороть. Боль действительно была ужасная. Складывалось впечатление, что в меня впился миллиард иголок. Я сразу же забыла, что не стоит слишком сильно дергаться и верещать. И мгновенно было сброшена с колен – "Марш в приемную, попроси у моей секретарши кляпик для своего противного ротика".
Лену удивило, что я вышла совсем голая, даже без лифчика. "Видать обширная программа намечается", – брезгливо поморщила носик злая брюнетка. Затем вынула из шкафа помятые, влажные женские трусы: "Твоя предшественница оставила. Извини, что не новые, она уже ими вытирала слезы, сопли и, может, что-то еще". Одной рукой она сильно сжала мне нос, а другой резко нажала на скулы. Когда я открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, Лена проворно воткнула мне в рот эти трусы. Меня едва не стошнило: во-первых, девушка действовала очень грубо, а во-вторых, белье источало запах выделений другой женщины и еще чего-то мускусного, вроде похожего на то, что нюхала я вчера, расстегивая ширинку директора.

– Нет своих – носи чужие, – саркастически улыбнулась Лена и втолкнула меня обратно в кабинет. Шеф без лишних разговоров указал пальцем на свои колени.

На этот раз обошлось без щупанья. Шеф просто заставил хорошо прогнуться и начал драть. Я задыхалась от боли, но уже молча. Зато мельтешила ногами и постоянно сползала на пол. После каждых двух-трех ударов меня заставляли подниматься и опять хорошенько выпячивать попу. Игорь Васильевич гладил меня по голове, тискал сиськи, слюнявил сосок, а другой рукой безжалостно драл. И при этом читал нотации: что порка – это лучший способ воспитания покорности и послушания у женщины; что в молодом возрасте, как у меня, телесные наказания особенно полезны – они сразу формируют правильные жизненные стереотипы; что очень плохо, ведь родители мной не занимались и до 16 лет я не нюхала розги, но ничего – он, то есть Игорь Васильевич, быстро восполнит этот пробел и сделает из меня человека.

Закончил взбучку он так же неожиданно, как и начал. Велел встать, наклониться и начал изучать новые следы на моей заднице – поставленные его умелой рукой. Спустя мгновенье я поняла, что его интересует не только иссеченная попа.

– Ты очень похотливая девка, Егорова. Если не взять тебя в руки, вырастешь в настоящую блядь. Вот планировал – посеку тебя, сколько надо, и выгоню. А ты как начнешь вилять своим аппаратом и подставлять дырочки: Ну, ладно, сейчас возьмусь. В прошлый раз мы начинали с ротика и закончили попкой, да? Сейчас будет наоборот. Тем более ротик у тебя занятый. Становись-ка рачком на этот столик, я воткну тебе в задницу.

На этот раз он чем смазал мой верхний вход. Было тоже больно, но более-менее терпимо. Правда, мне уже строго приказали подмахивать: "Шевели задницей, не стой, как истукан!"

Особенное неудобство доставляли чужие трусы у меня во рту. Однако вынуть их я не смела. Спустя некоторое время он сделал это сам – прекратил сношать меня, развернул к себе передом и медленно-медленно вытащил их изо рта.

– Пришло время поменять кляп, с искусственного на настоящий, – он намотал мои волосы себе на руку и начал водить членом по моим губам. Я зажмурила глаза и начала судорожно вдыхать воздух.

– Понюхай-понюхай. Вот так пахнет твоя задница, – улыбнулся директор и приказал работать язычком. – Неприятно? Пустяки, немного полижешь, запах пройдет. Старайся, я намерен покормить тебя.

Устав стоять, он сел на диван и поманил меня пальцем: "Давай-давай, вспоминай, как вчера учил. Девка, если она не совсем дура, должна уметь хорошо сосать. В противном случае у нее постоянно будет чесаться попа. И муж такую дуру дома не потерпит, выгонит взашей. А куда ты пойдешь? На улицу или на панель? А какая панель, если сосать не умееншь?". И весело рассмеялся, довольный своей шуткой.

– Так, а теперь за щечку. Вот видишь, получается немного. Ротиком работать, это не то, что рачком стать и письку свою подставить – пусть мужчина работает! Здесь стараться надо и не лениться. А ты, как муха полудохлая. Наверное, помогу тебе.

Как и следовало ожидать, темп он задавал прыгалками. Прекрасно попадая и по попе, и по ляжкам, и даже по моей открытой писюльке. От каждого удара я дергалась вперед, еще глубже захватывая в рот его член. Игорь Васильевич смеялся: "Хорошая штука – порка. Правда, Егорова? Можешь не отвечать, я и так вижу, что ты согласна".

Может ли быть что-то более унизительное для женщины, чем когда она сосет у мужчины, получая за это порку? Но так я думаю сегодня. А тогда в голове носилась только одна мысль – хорошо ли я делаю свою работу, понравится ли Ему, не будет ли больше драть?

В этот момент я впервые увидела мужской оргазм: его ствол напрягся и из него ударила белая струя. "В р-о-о-о-о-т! – диким голосом прорычал директор, крепко схватив меня за уши. – Соси все!". Вместо того, чтобы делать сосательные движения, я открыла рот. Половина порции его жидкости попала мне на грудь и на брюки директора. Сначала он довольно улыбнулся, похлопал меня ладонью по щеке, но когда увидел это безобразие, сказал, что еще не раз будет делать мне больно. От приговора меня не спасло даже то, что я сама, без напоминания, стала слизывать с белые капли с его брюк. Я отлично видела, что шеф мной недоволен.

Буду рад пообщаться с читателями, которым понравился (не понравился) рассказ. А также буду ждать любого письма от единомышленника. Может у кого-то есть собственное мнение – как вы считаете, что должно произойти с Катей дальше?