Время перемен

– Ух ты, кто к нам пожаловал.

Это был несколько не тот прием, на который рассчитывала Гвен.

– Господи, Карл, у тебя какие-то проблемы, черт возьми? – она ехидно улыбнулась. – Тяжелая трудовая ночь, или что еще?

Карл улыбнулся в ответ, но от его улыбки у Гвен по спине поползли мурашки.

– Вообще-то, нет, – ответил он. – Начальник цеха два раза трахнул меня, а потом я отсосал у трех парней в душе, перед тем как пойти домой.

Он наклонился поближе к сестре.

– Чувствуешь, как у меня спермой изо рта пахнет? Ах да, ты же совсем не по этому делу, верно?

В последний раз он улыбнулся ей и, повернувшись, ушел в дом, оставив сестру перед открытой дверью.
Обалдевшая Гвен не знала, что и думать. Неужели она действительно хотела домой? Осторожно войдя внутрь, она закрыла за собой дверь, и только почувствовав знакомый запах дома, она слегка успокоилась.

– Привет! – крикнула она, желая знать кто еще дома. – Карл? Папа?

После этих слов ей захотелось повернуться и убежать из дома прочь, но Гвен пересилила себя и даже добавила:

– Мам, ты дома?

– По какому случаю, вернулась?

– Ой! – Гвен вздрогнула и повернулась, встретилась лицом к лицу с отцом. – Я скучала по вас, – сказала она, отступая в тень; внезапно на глаза навернулась слезы, Гвен возненавидела себя за это. – Я очень сильно по вас соскучилась.

Отец, спускаясь вниз по лестнице, ухмыльнулся:

– Ах-ах, бедной маленькой девочке очень-очень захотелось домой. А мы, предполагается, должны все забыть и все простить, так?

Пристально посмотрев на нее, он потребовал:

– Отвечай, ты, поэтому вернулась? А?

– Не думаю, что это была хорошая идея, – обнаружив, что никто ей тут не рад, Гвен жутко расстроилась. – Наверно, мне нужно уйти.

– Не так быстро, блядюга, – рявкнул отец, хватая ее за руку, прижимая дочь к стене.

– Посмотри на себя, – он, сплюнув от отвращения. – Кожа да кости, розовые волосы, а морда намазана словно у шлюхи какой-то. А еще, небось, бубенчики на сиськи и письку повесила, верно? Отвечайте, маленькая мисс!

– Отпусти меня! – вырвав руку, Гвен потерла покрасневшее запястье. – Да что с тобой такое? Ты, по-моему, даже больше спятил, чем Карл!

– Что со мной такое? Что со мной такой? – отец стоял выше Гвен, и ее взгляд постоянно упирался в его крепкие руки и мускулистую грудь, ниже нависало пузо – результат неумеренной любви к пиву, но, не смотря на это, отец был еще очень и очень силен, это-то и пугало Гвен больше всего.

– Все, я ухожу, – пообещала она, отступая к двери. – Ты больше никогда меня не увидишь, о'кей?

– Нет! Не о'кей! – отец был в ярости. – Это все твоя вина, и ты это знаешь. Ты разрушила нашу семью. От тебя только одни несчастья.

Он, казалось, светится от гнева:

– Ты сделала свою мать ебанной лесбиянкой!

– Что?! – Гвен почувствовала, что ей просто необходимо сесть и осмыслить слова отца, но времени на это не было.

С отцом и Карлом явно случилось что-то не то, но она даже не могла на мгновение поверить в то, что сейчас было сказано про ее мать.

– Вы все ту рехнулись, – прошептала она.

– Да, – захихикал отец. – И в этом виновата только ты.
Прижав ее к холодно деревянной двери, он улыбнулся, и Гвен стало по-настоящему страшно.

– И так как ты во всем виновата, стало быть, ТЕБЕ и расплачиваться.

– Чем? – закричала Гвен. – Вы молодцы, ребята! Я без работы, одна. Что я могу...

Но тут она осеклась, увидев похоть в глазах отца.

– Я хочу тебя, – сказал он. – Ты украла мою жену, и теперь должна занять ее место.

Все с нее хватит – больше она не может это выслушивать. Резко выбросив вперед ногу в розовой туфле на шпильке, Гвен со всей силы пнула родителя по яйцам, отправив его в нокдаун. Прежде чем он отошел от удара, она выскользнула за дверь и прыжками побежала через газон. Гвен понятия не имела куда бежит, все, что ей хотелось – как можно скорей убраться подальше из родного дома.

* * *

– Звонят, ты откроешь?

– Конечно, – я улыбнулся, вытер руки о полотенце и пошел к двери.

Шар и я уже почти три месяца жили вместе, и все шло просто замечательно. Я чувствовал, как наш ребенок растет внутри меня, и даже не думал о том, что поднабрал вес.

– Иду! – крикнул я, когда отчаянный стук в дверь повторился.

К двери я подошел с улыбкой, но когда открыл ее, то у меня челюсть отвисла:

– Г... Гвен.

Она выглядела такой же испуганной, но я тут же почувствовал, что причина ее страха в чем-то другом.

– Мам? – спросила она, словно не верила собственным глазам.

– А... – что мне ей сказать? Конечно, хотя я и заперт в теле матери, но я совсем не она. Мне очень хотелось обнять сестру, успокоить, но я больше не был ее братом, по крайней мере, не в глазах Гвенн.

– Деб, кто это? – появилась Шар, расчесывающая свои длинные белокурые волосы.

Она обняла меня и ухмыльнулась:

– Гвен! Как же я рада тебя видеть!

Та явно не находила слов для ответа, она просто стояла и смотрела на нас. Неожиданно Гвен лишилась чувств, и мы с Шар еле-еле успели предотвратить ее падение на пол.

* * *

– Итак, вы, двое, действительно любите друг друга, я права? – с благодарностью принимая от Шарлин чашку кофе, Гвен недоверчиво покачала головой. – Ты столько гадостей мне сказала и сделала, а на самом деле оказывается такая же, как и я.

Черт, я хотел ее заставить ее думать, что мать изменилась, но не смог. С одной стороны мать не заслуживала прощения Гвен, а, кроме того, сестра имела право знать всю правду. Мы с ней всегда были очень дружны, и я очень жалел, когда ей пришлось уйти из дома. Тогда я ни слова не сказал в ее защиту, и до сих пор испытывал из-за этого угрызения совести. Как бы это не тяжело было признать – у меня был долг перед сестрой.

– Гвен... я должна тебе кое-что сказать, – боясь продолжить, я стиснул руку Шар. – Шардин, ты тоже должна это услышать.

Дрожа, я обратился непосредственно к ней:

– Прежде чем начать, я хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя и надеюсь, что ты простишь, меня за то, что узнала правду только сейчас.

Шмыгнув носом, чувствуя, что вот-вот расплачусь, я признался:

– Хотя я ужасно боюсь, но...

– ...

– Хватит, – оборвала меня Шар. – Прекрати, я не могу позволить тебя так себя изводить.

– Пожалуйста, я хочу, чтобы ты знала, – меня глубоко тронуло ее забота обо мне. – Я только надеюсь, что мои слова ничего не изменят между нами.

– Да я уже все знаю, – вздохнула она. – Черт... – она спрыгнула с дива и стала ходить взад-вперед перед нами. – Вот дерьмо, я чувствую себя законченной сукой. Это я должна была все рассказать тебе раньше.

– Может быть, кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? – осведомилась Гвен громче, чем обычно. – С тех пор как я вернулась домой, меня приятные и не очень сюрпризы ждут меня на каждом шагу. По-моему, я заслуживаю объяснения!

– Хорошо, – сделав глубокий вдох, Шарлин не стала ходить вокруг да около. – Гвен – это не твоя мать. Я бы жизни не смогла полюбить эту суку. Да, безусловно, – это тело твоей матери, но внутри – Карл.

– Что? – Гвен явно не знала плакать ей или смеяться.

– Твои мать и брат поменялись местами, или, если тебе угодно, телами, – заламывая себе руки, женщина, которую я думал, что люблю, призналась. – Это я сделала.

Пришла моя очередь задавать вопросы.

– Почему? – потребовал я ответа, чувствуя себя преданным. – Почему ты так поступила со мной?

– Потому что любила тебя! – всхлипывая, она объяснила мне, что всегда вожделела мать за ее тело, но как личность та ее никогда не интересовала; со мной же все наоборот – я никогда не привлекал ее физически, но душу мою, нежную и тонкую Шарлин всегда любила.

– Это была единственная возможность, – плакала она. – Только так мы смогли бы быть вместе.

– Ты представляешь, через что я из-за тебя прошел, – Забыв на время про сестру, я сосредоточился на Шар, прожигая ее гневным взглядом. – Отец месяцами трахал меня, заставлял делать ему минет, мне все время приходилось изображать покорную всем его желаниям жену.

В этот момент я хотел убить ее. Воспоминания о месяцах проведенных в родном доме в теле матери только усиливали боль:

– Ты позволила этой бляди – моей матери – разрушить мою прежнюю жизнь, а потом ты позволила ей изнасиловать меня!

– Боже мой! – вскрикнула Гвен, и, подобравшись ко мне, поближе обняла меня. – Все в порядке, Карл, – сказала она. – Я с тобой.

Не знаю, как она смогла найти в себе силы, чтобы принять этот эту фантастическую историю, но я был благодарен ей за это.

Посмотрев на Шарлин, сестра спросила:

– Как ты могла так поступить с ним?

– Клянусь, я даже не думала, что так все выйдет! – Шарлин, стоящая на коленях возле дивана, убрав с лица несколько прядей волос, добила меня. – Твой отец с первого дня был в курсе. Этот ублюдок обманул меня.

– Что?

– Твой отец хотел развода, – объяснила она. – Дебра трахалась на стороне как крольчиха. Отец знал это, но не мог доказать. Но, если бы она ушла от него к другой женщине, то у суда не было бы иного выбора как признать его аргументы.

Я быстро убрал руки за спину, когда она захотела схватить их, но взгляда так и не отвел. Уж коли она собралась каяться, то пусть сделает у меня на глазах.

– Мне так жаль, – плакала Шар. – Я даже не предполагала, что твой отец обманет меня, и что твоя мать могла так себя повести. Я намеревалась сразу помочь тебе, но отец сказал, что ты сам очень рад такой перемене.

Глаза у нее распухли и покраснели.

– Странно, но твоя мать очень легко отказалась от своей старой жизни, – закончила она.

– Ты не имела права, – заорал я на нее. – Абсолютно никакого! Я хочу вернуться в свое старое тело! Немедленно!

– Карл, я не думаю, что это хорошая мысль, – Гвен попыталась меня успокоить, сказав, что не следует принимать такое решение впопыхах. – Ты же, на самом деле, не хочешь узнать, во что мать превратила твою жизнь.

Не обращая внимания на сестру, я рявкнул Шарлин:

– Верни мне мое тело.

Шар устало кивнула.

– Хорошо, – поднявшись с пола, она велела мне встать с дивана и подойти к ней. – Знай, я буду рядом с тобой, когда ты...

– Заткнись и дело делай, – перебил я ее.

* * *

Блин! Головокружение, тошнота, а под черепом, словно черти на барабанах играют – попытался я изучить свои первоначальные ощущения. Медленно приходя в себя, первое, что я понял – куда-то исчез ребенок. Странно, что я подумал об этом в первую очередь.